Летом в тех краях иногда бывает даже жарко, хочется искупаться. И вот я решил, как говорится, вспомнить молодость. Ушли мы с Рексом очень далеко вверх по Чачамге. Надо сказать, что река эта не слишком широкая, летом будет метров 30-40. Но довольно глубокая, человеку можно плавать.
ОКОНЧАНИЕ. ПРЕДЫДУЩУЮ ЧАСТЬ РАССКАЗА МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ.
Не буду описывать неприятности от множества злых насекомых. Приходилось обильно буквально поливать голое тело диметилфталатом. Никаких других средств не имелось. Зато этой «химии» было в достатке.
Заплыв с паутом
Около конторы стояла двухсотлитровая бочка с репеллентом, который люди могли брать совершенно бесплатно. Он был достаточно эффективен — насекомые его боялись. Но действовал и на человеческое тело, особенно потное. Вызывал раздражение, хотелось чесаться, не совсем даже понятно от чего — то ли от комаров, то ли от диметилфталата…
Намазал я репеллентом и собаку. Не стал покрывать этим веществом только морду — побоялся, вдруг будет вредно. Одежду спрятал под кустом еще в поселке, а сам в одних плавках зашагал вдоль реки вверх по течению. Прошел, наверно, километра полтора — два. Наконец, отыскал прогал в прибрежных кустах и поплыл. Рекс последовал за мной. Вода теплая, приятная. Плывем потихоньку — не на соревнованиях.
Доберман держится от меня метрах в трех. И вдруг я вижу, что на носу у него сидит паут. «Зверюга» эта абсолютно страшная. Летит с большой скоростью и со всего маху кусает — очень больно. Человек, конечно, тут же сгоняет злодея. Но плывущая собака этого сделать не может. «Надо спасать своего друга, — думаю я. — Но как?». Ко мне он почему-то не подплывает, хотя собака хорошо обученная. Но это на суше. В реке все знания почему-то забылись.
Надо бы выйти на берег, а не получается — не дают кусты краснотала, образовавшие сплошную колючую стену. Я пытаюсь подплыть к собаке сам. Но она от меня отдаляется, сохраняя все ту же примерно дистанцию — метра три. Положение мое глупое в своей беспомощности.
И так мы плыли минут двадцать, пока не показался пригодный для выхода из воды участок берега. Врага своего Рекс тут же согнал. Но осталась приличная опухоль, беспокоящая собаку. Пес трет морду лапой, пытается проехаться мордой по траве…
С верным спутником в неизведанные места
Наступил конец августа, началась утиная охота. Открытие сезона в тех краях и в то время — это совсем не то, что сейчас в окрестностях большого города. Никаких путевок, инспекторов, егерей, охотничьих баз. За всем в поселке следил один милиционер — дядя Коля, человек уже немолодой. Случаев нарушения общественного порядка тогда было немного. А к охоте, особенно на птицу, Николай вообще «не прикасался».
В те годы строгого контроля и не требовалось. Люди соблюдали обычаи предков, законы целесообразности. Зачем тратить патрон на худенького птенца, лучше подождать с месяц. Тогда это будет хороший жирный суп… Прошло какое-то время и все стало, конечно, по-другому…
Хороших мест для охоты я тогда толком не знал. Люди добрые расскажут, что где-то есть озеро с утками, вот и иду туда. В тот раз пошел вверх по Чачамге в поисках упомянутого водоема. Взял с собой и Рекса. Сначала была дорога, потом она куда-то пропала. Я шагал, ориентируясь по вечернему солнцу. От реки уже отошел, видимо, прилично. Место болотистое, мелкие кусты.
Вдруг вижу летящих уток. От меня далековато, да и стреляю по таким целям плохо. Замечаю, куда направились те птицы. Мне показалось, что они недалеко от меня сели. Мысленно фиксирую это место. И тут же еще одна стайка, и снова вроде бы туда же. Я иду туда, а солнышко уже почти закатилось, хотя видно пока хорошо. Ночи не белые, но день еще очень длинный.
И вот, в самом деле, озеро. И метрах в ста от меня плавают утки. Мой выстрел явно не достанет. Прикидываю, что если попробовать обойти по берегу слева, то можно подобраться поближе. Рекс мой обращает на этих птиц ноль внимания, «фунт презрения», как шутили когда-то.
И я пытаюсь подойти к ним на дистанцию выстрела. Иду очень медленно, поскольку вокруг кочки, болото, хотя и не настоящая трясина. Время работает против меня, начинает смеркаться. Я с ужасом замечаю, что не помогает и мое прекрасное зрение — уток уже не вижу. Может, они и улетели. Идти дальше не имеет смысла. Надо возвращаться домой.
И ужас мой усиливается еще больше — я не знаю, куда идти. Следов своих в болоте не вижу — не зима ведь. Да и вообще все окружающее пространство плохо различаю. «Ночевать тут? Но спать в болоте — это, простите, уже перебор. Зато у меня есть умнейшая розыскная собака! — вспоминаю я. — Попробуем, раз ничего другого придумать не могу». Беру Рекса на поводок и приказываю дрожащим от волнения голосом:
— Домой, моя собачка!
Вообще-то доберман этой команды не знает. Освоил он много чего другого, а вот этой не учили. Но, видно, понял ситуацию мой пес. Принято считать, что у собак вся «мыслительная» деятельность построена только на рефлексах. Но иногда буквально поражаешься, когда наши лучшие друзья действуют так, словно понимают по-человечески.
Вот и в этот раз Рекс пошел не очень быстро вперед, натягивая поводок. Мне показалось сначала, что пес идет не туда. Но какое направление верное я не знал, так что слепо доверился собаке. А вокруг становилось все темнее. Идти по кочкам мне тяжело. Командую:
— Тише, Рексюля!
Эту команду он знает, натяжение поводка ослабло. Да и кочки кончились. И довольно скоро показались огоньки поселка…
Вторая ловля в соленой воде
В начале своего сумбурного повествования я говорил о двух своих морских рыбалках. Рассказал же пока только об одной. И вот теперь очень коротко о второй. Случилась она через очень много лет после первой. И за много тысяч верст от нее. Там был отрог океана Атлантического, здесь же Тихого. А вот тут я уже запутался и так и не понял — что такое залив Петра Великого и бухта Золотой Рог.
Дело было в славном нашем городе Владивостоке, где мне довелось гостить у родителей мужа моей дочери. Их дом — в десяти минутах ходьбы от моря. Сват, как и многие местные жители, рыбак. Лодки или катера у него нет, да они ему и не нужны. На хорошую «жареху» можно поймать обычной поплавочной удочкой прямо с берега. Кижуча или кету не выловишь, а вот что-то помельче — запросто.
Снасти у нас китайские, надо сказать, неплохие. Берег галечный, довольно чистый. С нами наша общая внучка Сонечка, ей три года и восемь месяцев. Черви покупные, никаким прикормом не пользуемся. Клев не очень, но есть. Рыбачим часа полтора.
Попадается «красноперка», как местные жители называют не очень крупную, но вполне съедобную обитательницу моря. Я — не слишком умелый удильщик, как обычно, отстаю от напарника. Мне удалось поймать семь рыбок, свату — десять. И даже Сонечка наша не осталась без добычи. Она поймала небольшого крабика, которого мы торжественно выпустили в море…
В заключение своего повествования-воспоминания немного патетики послевоенных советских времен. Из памяти всплывают слова: «Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек…».
Да, этого добра еще достаточно, не все мы успели испакостить. И даже рыбку пока можно поймать и на той Чачамге, и в том заливе Петра Великого. Так оставим своим правнукам хотя бы то, что еще не испорчено! Ведь потомкам нашим тоже захочется закинуть удочку и в речку, и в море…
Константин Комаровских, г. Новосибирск
