От малого и до старого все знают этого хищного зверя. Он имеет огромное сходство с дворовой собакой и в большинстве случаев отличается от нее тем, что держит хвост книзу, а не кверху. Он водится почти во всех странах света, за исключением Англии и Шотландии, где его почти положительно истребили. Волк — один из самых хищных и вредных зверей. Он очень силен и обладает целым рядом страшных зубов, которые, по народному выражению, «не грызут и не рвут, а режут».
ПРОДОЛЖЕНИЕ. ПРЕДЫДУЩУЮ ЧАСТЬ МАТЕРИАЛА МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ.
Волк
«Кум», как величают крестьяне волка, всю жизнь занимается грабежом и воровством. Он далеко видит и очень чуток. Кусок гниющего мяса он слышит версты за две (свыше 2,13 километра. — Прим. редакции). Ночью глаза волка блестят как огоньки. В летнее время, днем, волк большею частью спит, а ночью бодрствует, разыскивая себе добычу. Ходит он тихо, осторожно, озираясь на все стороны, чтобы не наскочить на человека.
Выходя на добычу, он старается всегда держаться лесной опушки, кустов и тому подобного. Подойдя к жилой местности, сначала прислушается: все ли спит, и потом уже пробирается туда, где надеется поживиться телушечкой или барашком…
«Ночью перед рассветом, — как говорит один старый охотник, — один из крестьян нашего села, проснувшись, услышал сильный лай своей собаки и какой-то топот в хлеве, где у него заперты были овцы; бежит, отворяет двери в хлев и что же видит? Двенадцать или тринадцать овец и ягнят, заеденных и израненных волками, которых, конечно, и след простыл…
Начиная с осени, в течение зимы, подобные вторжения волков в усадьбы крестьян были очень часты: у одного заели свинью, у другого — жеребенка, у третьего загрызли собаку и пять овец…»
Вообще летом волк не особенно часто заглядывает в деревенские хлева, а почти всегда придерживается тех мест, где пасется скот. Волк, затащивши добычу в лесную чащу, и поевши, как говорится, «вплотную», отправляется на водопой, затем ложится отдыхать, и проголодавшись снова идет на поиски.
Не имея привычки делиться добычей, он почти постоянно рыскает один. За исключением, конечно, тех случаев, когда волк задумает какое-либо предприятие, которое ему одному не по силам; тогда он делает «клич», то есть начинает выть и созывает своих товарищей, которые явившись, подчиняются его указанию и идут за ним следом на разбой.
Летом, кроме похищения овечек, барашков, и тому подобного, волк охотится и за лесной птицей, на которую нападает в гнездах и лущит их страшным образом.
Впрочем, волк жрет все, что ни попало, а в особенности, когда он голоден. Даже нападает на человека, и раз попробовавши его мяса, всегда отдает ему предпочтение перед другими. Так, во время войны волки огромными стаями являются на поля сражений и пожирают тела убитых.
Половые страсти у старых волчиц разгораются в декабре, а у молодых — в январе. В это время между самцами из-за обладания самками, идет кровопролитный бой. Оплодотворенная волчица отходит в непроходимую лесную глушь, устраивает нору и родит не менее трех и не более девяти волчонков.
Способов охоты на волков очень много. Самое лучшее и благоприятное время для битья волков, это — осень и зима.
Охота с облавой на серых хищников
При подобной охоте, главное условие заключается в том, чтобы зверь не услыхал охотничьих голосов ранее того времени, покуда они не займут своих мест. Поэтому необходимо вначале поставить стрелков на известные пункты, a затем уже заводить кричан.
«Все облавы, в которых я участвовал, — рассказывает господин Недолин, — не приводили к желаемым результатам. То они начинались раньше того времени, как волки возвращаются с кормежки, то волки уходили раньше, чем становились стрелки, то наконец шум, гам и безалаберщина, причем распугивали осторожных хищников и в результате убивалось лишь время.
Только при одной удачной облаве присутствовал я, именно при облаве, устроенной правительством с целью истребления волков; об образцовом устройстве ее, так же, как и о казусе, случившемся с крестьянином, стоявшим на соседнем от меня номере, я не могу не рассказать.
В восемь часов утра, в назначенный для охоты день, кроме тысячи кричан, при которых было человек тридцать верховых, наблюдавших за порядком, собралось более двухсот стрельцов. Стрелки эти были за час до начала гона расставлены амфитеатром, причем человек пятьдесят были поставлены сейчас же за линией кричан, так что кричане от них начали гнать.
Цепь имела не менее четырех верст длины. Между каждой группой в 40–50 человек ехал верховой и наблюдал, чтобы кричане не скучивались, не отставали и не забегали вперед. Кроме трещеток в дело были употреблены бубны, колокольчики и прочее.
Результат этой охоты: было 26 убитых волков, из которых девять были убиты цепью стрелков, да не менее этого количества было принято вероятно кричанами. Лисиц же было убито до полсотни.
Мне хотя стрелять и не пришлось, но зато я нахохотался в волю. Рядом со мною стоял зажиточный казак, с «фузеей» не менее сажени (свыше 210 сантиметров. — Прим. редакции), и никак не иначе, как четвертого калибра. Но оказалось, что у этого «охотника» не было пороху, и потому он обратился ко мне со слезной просьбой уделить ему этого «снадобья». Я отмерял ему добрых девять зарядов, что, по уверению просителя, хотя было достаточно на три заряда, но на «поновку» не хватало — ружье было кремневое. Пришлось добавить еще заряд.
Минут двадцать после сигнала (мы стояли на виду друг у друга), вижу, казак подымает свою «пушку» и, после тщательного прицела, громыхнул по волку точно из пушки. О результате я узнал по возгласу:
— А! Бий тебя нечиста сила! Ото проклята худоба!
Ну, значит, волк ушел. Не успел он зарядить свой «мушкетон», вижу, опять целится, опять громом прокатился по лесу выстрел и волк, переваливаясь и спотыкаясь, пошел на стрелка, стоявшего через два номера за мной.
Гляжу — казак, придерживая щеку рукой, идет ко мне, без ружья и шапки, и подставляя бумажку, просит пороху. Я отсыпал еще добрых заряда два.
— Ну теперь хиба не Божа воля, я не убив прокляту звирюку, — шепчет казак и, постояв с минуту, еще просит девять картечин.
— Разве у тебя вовсе нет картечин? — полюбопытствовал я.
— Есть, та мало, всего девять, а я положу восемнадцать.
— Бог с тобою, да это отдаст так, что щеку разворотит.
— Ничего, панычу, — нехай буде и кози, и лиси.
Против этой логики нечего было возражать. Я стоял и все надеялся, что на моего соседа уже ничего не выйдет; но надежда не сбылась. Громадный матерый волк, миновав моего соседа справа и меня, подошел и в двадцати шагах остановился против казака.
Через мгновение после громадного клуба дыма раздался оглушительный взрыв и последовал шум как от падения тяжелого тела. В страхе побежал я туда и вижу, что казак с подбитым глазом и струящейся из носу кровью в азарте добивает волка, и все приговаривает:
—А що утичешь? Ни, не утичешь!
— Да брось ты и оботри кровь, ведь у тебя все лицо разворочено!
— Ничего, панычу — се не первина!
Тут я уж не мог удержаться и разразился гомерическим смехом.
Другие приемы
Лучше и увлекательнее охоты с борзыми собаками на волка, кажется ничего нет. Собаки должны быть хорошо притравлены на такого зверя как волк. Охотнику можно положиться на собак только тогда, когда они берут волка за горло и крепко его держат.
Если собаки обладают такими качествами, то охотник смело может бросаться с коня на волка и приколоть его. В противном случае слишком рискованно и отважно решиться на то, чтобы его приколоть или сострунить (петля, которая кладется па морду волка и затягивается кругом шеи. — Прим. автора).
Практикуется и охота с поросенком. Это делается так: двое или трое охотников усаживаются в сани и к задку их привязывают на длинной веревке небольшую охапку сена. В санях же кладут завязанного в мешке поросенка. Отправившись в ту сторону, где предполагаются волки, начинают изредка подавливать поросенка, чтобы он пищал.
Волки, услышавши поросячий визг, и предполагая, что волочащийся клок сена — поросенок, начинают к нему приближаться, но почуяв обман, на минуту останавливаются, вот в этот-то момент их и стреляют. Но такого рода охота не совсем безопасна; так как на поросячий писк, может набежать целая стая голодных волков и борьба может выйти неровная.
Используется и охота на приманку. Кладут какую-нибудь падаль недалеко от деревни, близ сарая, бани или другого какого строения и не далее, как на расстоянии 20–30 шагов. Охотники забираются в постройку и дожидаются прихода волков.
Падаль необходимо класть головой или хвостом к тому месту, из которого придется стрелять и непременно к «месячной стороне», чтобы лучше можно было рассмотреть волков. Так как волки обладают отличным чутьем, то вследствие этого нужно садиться с подветренной стороны, чтобы они не могли учуять засевших в засаду охотников.
В степных местах волка стараются выгнать из камыша или бурьяна в открытое поле и гоняются за ним до тех пор, покуда он не в состоянии будет бегать. Тут ему и гибель…
Нил Зарубин, 1885 г.
Рассказ о практиковавшихся в конце XIX столетия способах охоты приводится исключительно с целью ознакомления с историей охотничьего дела в России. В настоящее время охотники должны руководствоваться нормами действующего законодательства.
