Охотятся на медведя различными способами. Сначала мы поговорим о ружейной охоте, а потом перейдем к другим способам. В летнее время на медведя мало охотятся. Бьют их преимущественно зимой.
ПРОДОЛЖЕНИЕ. ПРЕДЫДУЩУЮ ЧАСТЬ МАТЕРИАЛА МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ..
Опасный противник
Берлогу замечают еще осенью. Вначале всего узнается, лежит медведь в берлоге или ушел. Такая разведка делается обкладчиком накануне охоты, которая производится облавой или без облавы. Во время облавы кричане должны зорко смотреть за зверем, чтобы он не прошмыгнул мимо их носа и не скрылся.
Убежавшего медведя догонять чрезвычайно трудно. В товарищах по охоте должна быть уверенность, друг в друге, что в случае опасности будет оказана помощь.
Рано утром хорошо вооруженные охотники подходят тихо к медвежьей берлоге и становятся полукругом около той стороны, с которой медведь залег в свое логовище, так как поднятый медведь, предаваясь бегству, идет всегда по старому следу. Лишь только охотники станут на определенные места, обкладчик делает знак кричанам, и те начинают кричать…
Медведь, испуганный криком и шумом, вырвавшись из берлоги, бежит… Раздаются выстрелы, и, пошла потеха. Убить медведя наповал очень трудно — он слишком крепок. Только выстрел, попавший в сердце или в голову, укладывает его на месте.
Раненный он чрезвычайно свиреп и кидается на своего врага удивительно как быстро. Малейшая оплошность со стороны охотника, может окончиться гибелью. Поэтому, в критические минуты, нужно иметь полнейшее самообладание и хладнокровие.
В тот момент, когда медведь идет на охотника, как говорится, грудью, метить следует в левую сторону передних ног, а когда стоит боком, то в голову за ухо. Вот, так сказать, основные правила при охоте на медведя с облавой.
Теперь приведем рассказ господина Воропая, как охотятся на севере России без облавы: «Начиная с последней субботы перед первым числом октября охотники идут в лес за белками и рябчиками, и промышляют до осьмого ноября. Ходивши каждый день, иному случается наткнуться на спящего медведя или на след его. Во всяком случае, заметивши место берлоги, его оставляют в покое.
Когда в феврале снег уляжется настолько, что можно ходить на лыжах, настает время бить медведей. Для этого каждый приглашает одного товарища, редко двух. Приготовив с вечера одну винтовку, и для каждого по рогатине и топору, на другой день рано отправляются в лес, причем берут и собаку, если есть хорошо притравленная.
Подойдя к берлоге, начинают осмотр, — здесь ли зверь? И как только уверятся, что медведь лежит на месте, приготовляются к делу, а сами заводят разговор.
— Что, парень, a ведь мишка-то ушел!
— А и то ушел.
— Поди-ж ты, a ведь не трогал кажись никто; да ведь умен: знает, что плохо будет; даром что зверь, а тоже поди чувствуете!
— Что говорить, дело известное, его не скоро обманешь.
Все это говорится для успокоения медведя, который, по суеверию тамошних охотников, был когда-то человеком, но за грехи Бог обратил его в зверя и потому православный язык понимает; следовательно, услыхавши настоящий разговор, подумает, что действительно, охотники говорят правду и скоро уйдут.
Но ведя такую, будто бы «откровенную» беседу, охотники лукаво перемигиваются и принимаются за работу: прежде всего заряжают винтовки, вырубают небольшую, но кудрявую елку и, помолившись Богу, подходят к самой берлоге.
Как известно, в берлоге всегда есть небольшое отверстие. Ставши возле него, охотники, у которых рогатины, держат наготове, а у которого в руках винтовка, ставит свою рогатину подле себя рядом, подле нее елку, а сам, держа винтовку наготове, старается разглядеть чрез отверстие лежащего медведя. Если это удастся, то стреляет прицелившись, а если его не видно, — стреляет «на счастье» в берлогу.
После выстрела в одно мгновение бросает винтовку, а елку, вершиною вперед, всовывает в отдушину и, схватив рогатину, ожидает боя. Раненый или только разбуженный медведь бросается к отверстию, но, наткнувшись на елку, хватает ее лапами и старается втащить к себе, но чем дальше тянете, тем более елка оказываете сопротивления, так как ближе к корню сучья длиннее.
Тут-то настает решительная минута. Взбешенный медведь мечется ужасно, снег обсыпается и, наконец, показывается темная его шуба, опушенная снегом. В одну минуту охотники вонзают в него рогатины и из всей силы прижимают к земле. Медведь совьется клубком, обхвативши лапами рогатины, причем если попадет на зубы железо, то согнет его в дугу, но скоро ослабевает и падает мертвый.
У некоторых охотников есть собаки, которые приучены разыскивать медведей зимою. Такие, когда настанет пора, собираются по двое, по трое, и идут в лес на неделю и больше и бьют медведей, где найдут собаки. С хорошо притравленной собакой нет никакой опасности: как бы ни был рассержен медведь, пусть только собака рванет его сзади за ноги, он в ту же минуту бросится за ней.
Если собака захватит его врасплох, то уже с места не пустит: он сейчас же сядет на корточки и будет от нее отмахиваться. Все внимание охотников обращено на то, чтобы не выпустить медведя из берлоги, так как на воле его поймать уже невозможно».
Комфортные и экстремальные способы добычи косолапого
В некоторых местах Архангельской губернии занимаются охотой на приманку таким образом: шагах в двадцати от приманки выбирают место, на котором бы в недальнем расстоянии друг от друга росли четыре ели, и образовали собою неправильный четырехугольник.
Аршин около пяти (около трех с половиной метров. — Прим. редакции) от земли ели соединяют толстыми перекладинами, которые привязывают веревками; на перекладины настилают тонкие жерди и устилают их еловыми лапками: одним словом, устраивают отличную постель и сами уходят.
Медведь очень осторожен: он никогда не подойдет к мясу прямо, но сделает круг и как только нападет на след человека в ту сторону, а обратно не пойдет, то уже его ожидать нечего; поэтому непременно нужно идти нескольким лицам и потом — один или двое остаются на месте, а остальные идут обратно.
Несмотря на свою тяжесть и неуклюжесть, он так тихо и незаметно подойдет к падали, что редко удается заметить его издалека, и тем более, что ворочаться и оглядываться нельзя, а надо лежать, как можно тише, иначе он увидит издали, и тогда его уже не дождешься. Приходит большею частью вечером при самом закате солнца и поутру на заре, так что стрелять очень удобно.
Этот способ охоты можно назвать одним из безопаснейших и вместе с тем очень приятным. Говорят, что такая охота опасна и раненный медведь лезет к охотнику на дерево, но это такие редкие случаи, что их можно считать только исключениями.
Охотник стреляет лежа, положивши ружье на перекладину и не дальше 20–25 шагов, а часто и ближе. После такого выстрела медведь или падает на месте, или едва поволочется, а уж на дерево лезть он не подумает. При легкой ране бывает большею частью так, что не успеет разойтись дым от выстрела, a зверя уже и след простыл. На случай, если бы он вздумал лезть, у охотника есть с собой топор, и он может обороняться…
В Сибири орочоны охотятся на медведя один на один, и возвращаются домой почти всегда со шкурой лютого зверя. Все оружие их заключается в рогатине, которая формой своего устройства представляет громадный нож и железной распорки в виде якоря — кошки, с прямыми, зазубренными лапками. Эту распорку он берет в руку, а чтобы она не была видна при встрече с медведем, то он как на руку, так и на распорку натягивает длинный рукав.
Найдя медведя, орочан старается его разозлить, и когда тот стремится, чтобы схватить охотника за руку, последний, быстро всовывает ему распорку в пасть и затем добивает его рогатиной, или, как они ее называют, «пальмой». В тот момент, когда распорка попадет медведю в рот, он положительно как будто не видит своего врага и употребляет все силы только для того, чтобы избавиться от распорки.
Нил Зарубин, 1885 г.
Рассказ о практиковавшихся в конце XIX столетия способах охоты приводится исключительно с целью ознакомления с историей охотничьего дела в России. В настоящее время охотники должны руководствоваться нормами действующего законодательства.
