В геологоразведке у меня около десяти лет прошло в постоянных переездах в летний период и командировках по стационарным экспедициям зимой. Но с начала восьмидесятых годов ХХ века такая активность снизилась — я работал и жил с семьей на одном месте. Хотя уже никуда не переезжал, но, удивительное дело, с наступлением весны в организме ощущался какой-то «кочевой зуд». Каждый раз тянуло в другие, дальние края, возникало чувство, не дающее покоя, появлялось желание что-то в очередной раз поменять и снова куда-то уехать…
Наш жилой поселок ГГР-21 находился к юго-западу от озера Балхаш. С трех сторон нас окружали пески пустынь. В юго-западном направлении начиналась Муюнкум, к северо-западу тянулась огромная Бетпак-Дала (голодная степь), а на юго-востоке, в южном Прибалхашье, дышала зноем Сары-Ишикотрау. Прямо-таки пустынное перепутье.
Движется по пыльной дороге вереница техники. Едут тракторы, буровые установки, грузовики с оборудованием и разборными фанерными домиками в кузовах. Вездеходы буксируют жилые вагончики, передвижную электростанцию, баню и столовую на колесах. Это партия геологов переезжает на другой участок работ. А через два-три месяца разведчикам недр предстоит двигаться дальше.
Круглый год кочуют в бескрайних степях и пустынях вечные скитальцы сайгаки. Они помимо сезонных миграций летом перемещаются и в поисках воды. За десятки километров чувствуют влагу от выпавшего в засушливой пустыне редкого дождя и устремляются туда. Зимой степные антилопы вынуждены уходить прочь, если выпадает много снега. Сайгаки не олени, пробить наст и разрыть сугробы не способны. Это вынуждает животных мигрировать туда, где снежный покров невелик — обычно в южном направлении.
Следом за сайгаками движутся их постоянные спутники и вечные враги — степные волки. А за серыми разбойниками кочуют небольшие лисички — корсаки. В условиях голодной зимы они вынуждены питаться объедками с волчьих пиршеств.
Летом полчища саранчи кочуют по степям и пустыням, уничтожая и без того скудную растительность. Вместе с прожорливыми насекомыми летят розовые скворцы, которых у нас называли афганскими. Сотенные стаи этих шумных и непоседливых птиц питаются во время таких миграций упавшим буквально с неба обильным и сытным кормом — саранчой.
Окраска оперения взрослых скворцов ограничивается только двумя цветами: розовым и черным. А поднявшиеся на крыло птенцы серенькие, невзрачные. Вот и создается впечатление при взгляде со стороне, что в стае присутствуют представители разных видов.
Иногда кочуют по пустыням и другие их обитатели. Однажды через полевую дорогу, по которой мы ехали, ползли змеи. Армада разных и не совсем симпатичных пресмыкающихся живым потоком шириной около полусотни метров упрямо двигалась в одном направлении, не обращая внимания на людей и наш автомобиль. Мы вынуждены были даже остановиться и ждать, пока они проползут. Прошло полчаса, прежде чем путь освободился.
Как-то вдоль дороги на протяжении двух километров на больших камнях и всех возвышениях сидели пернатые хищники. Десятки орлов, ястребов и сов почему-то скопились в одном месте. Некоторые из них находились в воздухе, кружили над скопищем собратьев. Ни до этого, ни после видеть подобное зрелище мне не доводилось. Объяснения такому феномену я не нахожу. Возможно, там кочевали куда-то грызуны, которыми банально кормились крылатые хищники…
Мигрируют в пустыне в поисках корма и водопоя рябки и саджа, перелетая на огромные расстояния. И даже джейраны, обычно живущие на одном участке, вдруг неожиданно исчезают, куда-то откочевывают и непонятно по какой причине.
Весной в пустыне Бетпак-Дала появлялось множество домашних овец. Чабаны гнали отары на север к свежей зеленой травке, кочевали со своими барашками по кормовым участкам. Но уже к июню, с наступлением жары, эти пастбища истощались. Иссякали и известные наперечет и распределяемые между чабанами родники.
Отарам приходилось кочевать обратно на юг к высокогорным пастбищам джайляу. Бетпак-Дала пустела до следующей весны, и лишь пятна унавоженных участков с остатками загонов-загородок напоминали о кочевниках-чабанах с их юртами и многочисленными стадами.
Можно много километров проехать по бескрайним просторам и не встретить человека. Лишь неожиданно вскочит из-под невзрачного кустика дрофа-красотка и побежит прочь, резко меняя направление движения. За такую манеру перемещения птицу еще вихляем кличут. Пробежавшись, взлетит она и, лениво помахивая крыльями, исчезнет в зыбком, дрожащем мареве.
Вытянут удивленно шеи степные журавли-красавки, провожая взглядами идущую стороной машину. Подогнут свои длинные ноги-ходули и присядут на горячий песок, вроде как спрятались… Такая она — пустыня.
Владимир Борецкий, Рязанская область
