Живые тени

Волк зимой фото

Необычной казалась деревня в ярком лунном свете. Резкие грани между густой тенью и неистовым светом причудливо ломали знакомые очертания крыш, дворовых построек, изгородей, околицы, и ближний лес пестрел так, что в глазах рябило.

Мягкие голубоватые тени от него плыли по искрящемуся снегу, до неузнаваемости изменяя пространство. Небо было мутно-голубым, а звезды на нем едва просматривались. Тишина стояла такая, что робость брала: страшно было глубоко вздохнуть, пошевелиться, а тем более покашлять. Мороз не так давно высушил волглый снег, долго лежащий после сырых буранов, и почти не тревожил.

Ночь в скраде

Сидя в яме, выкопанной и замаскированной мною еще осенью, я ощущал себя в какой-то иной реальности. Казалось, время остановилось, и я один бодрствую во всем пустом пространстве.

Пришел я на засидку потому, что возвращаясь как-то из леса, заметил истоптанный лисами снег возле свежей падали и, не подходя близко к этому месту, решил подкараулить в лунные ночи этих «гостей». С вечера, едва зажглись огни в окнах, залез я в свой скрадок, просторный, прикрытый сверху непромокаемой кучкой дерна и хвороста, а на дне застланный сеном, и, чтобы шибко не настораживать зверье, мне пришлось воспользоваться лыжами и старой лыжней. Вообще-то шагов на пятьдесят пробил я новый след по снежной целине, но и он выдавал себя легкими тенями. Однако лисы меньше сторожатся лыжни, чем человеческого следа…

Давно потухли все окна в деревенских домах. Луна разгорелась в неистовом сиянии, а я все млел в чуткой дрожи, все сдерживал дыхание и старался не шевелиться. Полушубок и самокатные валенки держали тепло, и шапка-ушанка приятно грела голову. Руки я изредка совал в карманы, хотя толстые рукавицы лежали на коленях.

Как ни странно, но в сладком том напряжении ничуть не дремалось. Четко и чисто воспринимал я и необычность лунного освещения, и емкую тишину, и глубину чувств.

Вроде какая-то тень мелькнула у падали. Взгляд метнулся от околицы на близкую поляну: не показалось ли от долгого глядения в серо-белую пестроту ночи? Да, по снегу скользила легкая тень — над ней что-то белесое… Зверь! Его было видно отменно, хотя тень и казалась темнее лисы. Крадучись, с оглядкой, остановками, чуткой осторожностью шла длиннохвостая к падали.

Я не спешил: пусть начнет свое дело, тогда и за ружье можно браться. Сердце затюкало реже, ощутимее, мышцы напряглись. Ну, давай, давай! Теперь зверь сделался темнее своей тени и выделялся отчетливо. И вдруг лиса остановилась, резко вскинула голову. Но глядела она не в мою сторону, а на лес. И в этот момент лисица круто развернулась в прыжке и ушла в поле. Я и ружье поднять не успел, как она растворилась все в том же обманчивом лунном свете. Кого она испугалась? Досада поднялась в душе. Надо было стрелять сразу. Теперь ждать бесполезно.

Неожиданная добыча

И тут я заметил три огромных по сравнению с лисицей тени — показалось вначале, что это лошади бегут со стороны леса. Ближе, ближе…

Тени бежали вразброд, с остановками. Да это волки! Колючий озноб прошил спину. Дыхание затаилось. Длинные прыжки теней, короткий рык — и звери возле падали. Один из них, самый крупный, остановился, прислушиваясь к безмолвию лунной ночи, а двое вцепились в замороженную тушу падшей коровы.

Руки быстро и непроизвольно подняли ружье: не мог я держать себя в том жутком оцепенении. Ствол лег на бруствер, лунная дорожка по нему уперлась в бок матерого сторожа, и выстрел встряхнул и ночь, и кухту с верха засидки, и зверей. Снег завихрился по поляне — и все: ни теней, ни звука, и у падали никого не было. Неужели промахнулся? С двадцати-то шагов? Не может быть…

С опаской я высунул голову с противоположной от бойницы стороны, огляделся — никого, те же тени, та же тишина.

Опираясь на лыжи, присыпанные снегом тут же, я вылез из засидки, перезарядил ружье. Вот они, волчьи следы. На махах пошли к лесу. Их разве слепой не заметит. На ходу, все еще не освободясь от внутреннего напряжения, я остро вглядывался в заснеженное поле… Мерещится или что-то темнеет на снегу? Может, тень от какого-нибудь бугорка?

С придыхом я рванулся по следам в заголубевших пятнах. Нет, не тень это… С опаской вскинул ружье на изготовку. Волк, раскрыв пасть, лежал пластом, не шевелясь. Толкнул зверя лыжей — никакой реакции. Готов! Огляделся: кругом тени и тени, и сам себе я казался тенью в этой ослепленной лунным светом зимней ночи.

Удивительно то состояние, когда выслеживаешь, караулишь, надеешься, охваченный неповторимой волной чувств. Такого состояния не бывает ни при каких других обстоятельствах. И сгорает оно тут же — в миг овладения добычей… Так было и со мной: светлое спокойствие расслабило все тело, едва я понял, что добыл волка.

Лев Трутнев

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий