На овсах
Работая в конце прошлого столетия на станкостроительном заводе, мне часто приходилось выезжать в командировки в разные районы Советского Союза. Командировки бывали достаточно продолжительными, и в выходные дни вдали от дома надо было отдохнуть от напряженной работы, как-то взбодриться. Для меня самый эффективный отдых – это время, проведенное в лесу или на воде, на охоте или на рыбалке. Коллеги с заводов, куда я приезжал неоднократно, знали мою любовь к красотам местного края, и я не был обделен их вниманием. Везде находились единомышленники,которые часто проводили выходные дни на природе и рады были пригласить меня отдохнуть в их компании. Они организовывали самые разнообразные охоты, в зависимости от сезона, в очень интересных, часто труднодоступных местах, знакомили с замечательными людьми из так называемой «российской глубинки».
Так случилось и на этот раз. Друзья с Вологодчины, ожидая моего очередного приезда в конце лета, стали готовить медвежью охоту на «овсах». Я уже участвовал в охотах на медведя в этих краях, но то были охоты зимой на «берлоге». Поэтому, подготовку к командировке я провел в предвкушении этой известной мне пока только по книгам летней охоты.
Ну вот, наконец я в этом богатом зверем крае. Работы очень много, но наступает раннее субботнее утро и затемно мы выезжаем из города. Местные охотничьи масштабы здесь иные, чем в Подмосковье. Проехав не более часа, мы съезжаем с бетонки и пару часов трясемся по лесной дороге, где только УАЗик реально мог нам помочь. С восходом солнца прибываем на егерский кордон, где с нетерпением нас ждала давно мне знакомая многочисленная семья егеря Ерофеича. Пара лет с последней нашей встречи пролетела незаметно, и было приятно видеть, что эти простые гостеприимные люди искренне рады встрече со мной. За завтраком, за обменом московскими и местными новостями незаметно летело время. Вспомнили проведенные за это время охоты, удачные выстрелы, добытые трофеи. «Ну, пора, – сказал егерь, – времени на охоту крайне мало – всего одна ночная охота на овсяном поле и назад в город». На место надо прийти пораньше, засветло, чтобы осмотреться и успеть сделать за-сидку на приглянувшемся месте.
Поляна, куда нас привели, была выбрана Ерофеичем заранее. Медведей в этих местах достаточно много, но есть любимые медвежьи поляны, подойти к которым незамеченным бывает крайне сложно. Есть поляны, которые посещают преимущественно медведицы с медвежатами, но это не наша цель. Наша задача – добыть медвежьего папу, а еще лучше деда – чем крупнее, тем интереснее, достойнее. Не доходя до поляны, егерь заставил нас переобуться в свою обувку, а нашу завернул в мешок и завалил валежником. Обошли поляну, выявили тропы выхода на нее медведей и выбрали места для двух засидок. Мне досталась группа деревьев, растущих в выступающем в поле клином густом ельнике. Овес с двух сторон вплотную подступал к этому месту. Под руководством Ерофеича я соорудил на деревьях что-то напоминающее куриный насест, где, как мне казалось, разместиться и держать равновесие было просто невозможно. «Ничего, тройку часов выдержишь, зато какие впечатления увезешь в Москву», – сказал Ерофеич. Как же он оказался прав! Другую засидку соорудил он с сыном на другой стороне полны у начала бурелома, где он часто видел выходы крупных зверей. Третья засидка была капитальная еще с прошлого года, стояла она на стыковке поляны и ягодника – там было меньше всего в этом сезоне свежих следов, но тем не менее, это место выбрали два моих товарища с завода, которые и организовали тогда эту охоту только из-за меня, имея возможность, при желании, организовывать такие охоты у Ерофеича ежегодно. После устройства засидок егерь заставил нас всех раздеться догола и надеть взятые с собой с кордона комплекты одежды. «Ничего, ночи сейчас теплые, и в этой неказистой одежонке не замерзнете, зато медведь Вас в упор не учует, а то охота может и не состояться. Главная у нас теперь задача – не подшуметь зверя». И мы разошлись по местам. Самостоятельно я еле-еле забрался на свой «насест», дополнительно очистил от веточек сектор наблюдения. Долго еще, после этого, мне пришлось принимать такую позу, которая, как мне казалось, должна была быть удобной и устойчивой. Несмотря на это, тело очень быстро затекло и стало требовать к себе должного уважения. Да, сидеть на ребрах старой клячи без седла более комфортно, подумал я, но охота началась, а это главное! И я внимательно осмотрелся.
В вечернем закате со всех сторон колыхалось зеленоватое поле овса, глухо шумел темный лес позади меня. Мне предстояла встреча один на один с хозяином местной тайги. Ничто не должно было подвести меня при этом: ни егерское ружье, ни набитые перед выходом патроны – в них и в ружье я не сомневался. Впервые на такой охоте – адреналин начал поступать в кровь – я был готов к этой встрече, я ее жаждал. Я чувствовал в себе уверенность опытного охотника и был спокоен.
В это время меня привлек темный силуэт, появившийся в надвигающихся сумерках слева от меня. Медведь. Он стоял на опушке леса метрах в пятидесяти и вглядывался в мою сторону. Моя голова была закрыта капюшоном, а лицо я спрятал за еловые лапки. Заметит или нет. Не заметил – и зверь медленно вошел в овес. За ним туда же устремились два темных клубочка – медвежата. Медведица… «Ну что же ты в субботу то пришла – других дней у тебя нет что ли? Не тебя я здесь жду», – с досадой подумал я. Но вдруг медведица остановилась, поднялась на дыбки и снова стала всматриваться в мою сторону. Потом, рыкнув, повернула назад в лес со своим семейством. Заметила все-таки. Конец охоте. Пора слезать. Досадно-то как. За этими невеселыми мыслями я не заметил, что подо мной появился крупный медведь. Это его заметила медведица и увела своих малышей от греха подальше. Долго ли стоял медведь подомной или нет – не скажу, но вижу, как он уверенно вошел в овес и уселся на зад рядом с моими елочками. Затем лег на колосья, лапами стал их загребать, подтягивать к пасти, чавкать и блаженно сопеть. Полюбовавшись на это «чудо природы» я плавно развернул ружье и навел его на цель. Под лунным светом четко вижу каждую шерстинку, каждую складку на медвежьей туше. Не торопясь навожу на убойное место у основания черепа, предохранитель снят, палец лег на спусковой крючок. Ну, вот и все…
Удар в правое плечо и резкая нестерпимая боль хлестнула по руке. Дергаю головой вправо – мне в лицо в упор смотрят чьи-то горящие глаза. Я взвываю, палец инстинктивно жмет на спусковой крючок, грохочет выстрел, пытаясь отшатнуться от этих страшных глаз, я нарушаю равновесие, всю гармонию засидки, палки вылетают из-под меня, я взмахиваю руками пытаясь за что-то ухватиться и, чувствуя, что падаю на медведя, ору так, как никогда не кричал в жизни — и от боли в плече и от страха перед горящим взором, и от того, что лечу сверху на громадную зверюгу и не ожидаю от этой встречи ничего хорошего.
Пересчитав все сучья на своем пути, я шлепнулся на что-то мягкое. Мгновенно я взвился уже без ружья обратно на свою елку — назад, верх, выше и выше не соображая, что для медведя дерево не преграда. Взлетев на дерево, я посмотрел вниз — под деревом никого не было. Вдали мелькали огоньки фонариков друзей, спешащих на выстрел и мой дикий крик. Через несколько минут они уже были рядом.
Сняв меня ошалевшего с дерева, они пытались узнать, что произошло, но ничего вразумительного я им не промычал. Перевязав мне плечо — кровь текла довольно сильно, и дав мне успокоительную дозу, они оставили расспросы «на потом», разожгли костер, повесили чайник и стали ждать рассвета. Когда я пришел в себя и смог им рассказать о случившемся, о своих переживаниях, Ерофеич молча покачал головой, залез на место моей засидки, потом долго разбирался в следах под деревом, благо стало светать. Картина перед ним предстала такая: на меня, скорее всего, налетел филин, приняв мое медленно двигающееся плечо за добычу, и крепко вцепился в него своими громадными кривыми когтями. Медведь же от такого неожиданного и шумного нападения сверху дал «стрекача» и на громадных «махах» удрал в лес.
Ерофеич с сыном и собаками пошли по следу. Не прошло и часа, как они вернулись и со смехом стали поздравлять меня с «полем». Ничего не объясняя, они повели нас по следам зверя. Мы сразу обратили внимание, что следы эти как-то дурно пахнут — они сопровождались все более и более обильными жидкими выделениями зверя.
Не пройдя и пары километров, мы подошли к лежащему бездыханному зверю. «От страха дух испустил», — изрек смеясь старый егерь. «Очень сердце у медведя нежное, легко ранимое. Ну вот и твой третий медведь, добытый в наших лесах. Так, что с «полем» тебя дорогой друг», — сказал Ерофеич, поднося мне стакан «на кровях» — хотя охота и получилась бескровной, но традиции надо уважать. «У страха глаза велики», и не только у людей. Если бы сам не участвовал в этой охоте — ни за что бы не поверил. А так факт налицо. Чего только на охоте не случается!..
Леонид ЛЯСКОВСКИЙ
