ДИКИЕ, НО ДОМАШНИЕ
Одомашнивание и разведение диких животных в неволе и полувольных условиях имеют многовековую историю. Человек издавна стремился получать гарантированную продукцию: мясо, шкуры, неокостеневшие рога (панты), пух и яйца. Число разводимых видов превышает сотню. Среди домашних животных наиболее многочисленны овцы, козы, свиньи, коровы, куры, утки и гуси; среди фермерских охотничьих птиц доминируют гибридный фазан, куропатки, кряква и японский перепел, в последнее время прогрессирует страусоводство; из пушных видов – норка, лисица и песец; из копытных – оленьи. Звероводство, северное и пантовое оленеводство стали важными отраслями животноводства.
Пантовое оленеводство в России, судя по сохранившимся историческим сведениям, зародилось на Южном Алтае в 30-е годы XVIII века и затем распространилось по всей Сибири и Дальнему Востоку. Высокая рыночная стоимость пантов и неограниченный спрос на них побудили многих предпринимателей, как правило, хороших охотников, к отлову оленей в природе и разведению их в неволе. На Алтае первым мараловодом стал Авдей Шарыпов, в Забайкалье – А. А. Нескромный, устроивший в 1843 году до 150 ям, при помощи которых поймал 23 зверя. К концу XIX века 300 хозяев имели здесь более 1 тыс. изюбрей, на Алтае в 201 оленнике содержали 3,2 тыс. маралов, в Туве их поголовье доходило до 1 тыс. К 1917 году лишь в Семипалатинской и Алтайской губерниях в неволе находилось более 10 тыс. маралов. Крестьяне села Берель в 1919 году имели их около 7 тыс., из них 4 090 рогачей. В 1920 году лишь в Бухтарминском уезде в 350 хозяйствах содержали 8,3 тыс. голов.
В Приморье крупные оленепитомники стали создавать в конце XIX века. С.Я. Поносов первым отгородил небольшой участок леса в Шкотовском районе, куда выпускал отловленных им или купленных у охотников пятнистых оленей. Опыт содержания зверей в парке был успешным. В 1907 году оленевод переселился в Ольгинский район, где построил новые загоны, в которых в 1912 году содержал до 500 особей. В хозяйстве М.И. Янковского, созданном в 1887 году на полуострове Сиди-ми, в 1917 году насчитывали около 2 000 голов. В частном оленнике на острове Путятин, появившемся в 1867 году, находились 1 500 оленей, на мысе Гамова – 500. Большие загоны были также на мысе Песчаном, островах Русском, Попова, Ри-корда, Римского-Корсакова. В питомнике на острове Аскольд Владивостокское общество любителей охоты за 30 лет увеличило стадо с 15 до 2 500 особей. Более 1 500 зверей выращивали в небольших загонах крестьяне.
Цены даже на срезные панты были баснословными – от 40 до 300 рублей за пару от марала и изюбря и до 500–800 рублей – от пятнистого оленя. Для сравнения укажу, что цена дойной коровы в это время колебалась в пределах 4–22, а рабочего коня – 20–35 рублей. Случалось, что только один олень за свою жизнь приносил хозяевам более 1 тыс., а годовая выручка с оленника превышала 10 тыс. рублей. В 1893 году забайкальский оленевод Г. Рубинштейн продал 107 пар пантов на 13 тыс. рублей. В Саянском районе в 1914 году мараловодами продано их 260 пудов на 39 тыс. В Южной Сибири в этот период многие деревни безбедно жили исключительно на доходы от мараловодства.
Панты от домашних и диких оленей хозяева или скупщики переправляли в разные города Китая и Гонконг через Кяхту, Ургу и Благовещенск. Только через Кяхту в 1847–1849 годы было вывезено 709 пар пантов, в 1862–1869 годы – 2 469 пар на сумму 107 639 рублей. В китайском городе Гуй-Хда-Чень ежегодно с 1 декабря открывалась ярмарка оленьих рогов. В 1866 году здесь было продано около 4 000 пар на сумму 300 тыс. рублей. В 1895 году в Ургу вывезено и продано их от 22 до 25 пудов, а в 1897 году только с Алтая переправлено в Китай 180 пудов на 50 тыс. рублей. С 1892 по 1907 годы через Онгу-дайскую таможню, стоявшую на Чуйском тракте, вывезено 272 пудов пантов на сумму 560 427 рублей. В начале XX века из Тувы вывозили от 900 до 1 200 пудов маральего рога – продукцию от 4–6 тыс. самцов.
После революции 1917 года, Гражданской войны и последовавшей затем коллективизации многие оленники были ликвидированы. В.С. Берель, например, из 7 тыс. оленей к 1928 году сохранилось лишь 245. В Горном Алтае маральники стали восстанавливать после 1929 года. К 1940 году совхозное поголовье выросло до 9,5 тыс., но в военные и послевоенные годы сократилось почти вдвое. В 1985 году в 15 крупных алтайских хозяйствах насчитывали около 25 тыс. маралов и 8 тыс. пятнистых оленей (в 1933–1935 годы сюда вселили 222 зверя).
В Приморье в 1920 году в 106 частных хозяйствах содержали около 1,5 тыс. пятнистых оленей, в 1928 году – 5,5 тыс., а в середине 80-х годов поголовье фермерских животных превысило 60 тыс. В 1927 году семь дальневосточных оленей завезли в первый сибирский государственный питомник пушных и копытных зверей, созданный профессором Б.Ч. Дорогостай-ским на Байкале. В 1933 году он был ликвидирован, а животных отправили в Алма-Ату. В 1966 году крупный олений парк был создан на Северном Кавказе вблизи Нальчика. В 80-е годы здесь находилось около 1 300–2 000 особей. Этот питомник тоже стал одним из центров расселения пятнистого оленя.
В 80-е годы XX века в специализированных совхозах и колхозах России содержали до 100 тыс. благородных и пятнистых оленей. В середине 90-х годов, как и во всем российском животноводстве, поголовье копытных заметно сократилось. В приморских оленниках осталось, по разным оценкам, около 3,5–12 тыс. Оленеводство здесь пришло в упадок, и на его реанимацию требуется время. На Алтае, напротив, в период разрухи пантовые хозяйства уцелели, и это направление быстро развивается: здесь насчитывают более 50 тыс. маралов и около 10 тыс. пятнистых оленей.
Замечу, что в процессе доместикации и направленного отбора (который нужен и в охотничьем хозяйстве!) масса пантов марала постепенно увеличивалась. В конце XX века их вес был примерно в два раза больше, чем в тридцатые годы, и составлял в среднем 7 кг при рекордном весе пары срезанных пантов 26,6 кг. В совхозах Приморского края средний вес пантов пятнистого оленя в этот период тоже возрос с 700–800 до 1 100 г, а в лучших хозяйствах – до 1 600 г.
Существенно изменилось и поведение животных. Как оказалось, даже крупными стадами благородных и пятнистых оленей можно управлять и выпасать их вне парка как домашний скот (этот метод, к сожалению, неизбежно приводит к потере части поголовья). В конце XX века в России началась заготовка пантов домашних и диких северных оленей, причем в отношении последних этот процесс уже принял угрожающие выживанию популяций масштабы.
Разведение в полувольных условиях лося оказалось менее результативным. Попытки его одомашнивания жителями Сибири, судя по многочисленным наскальным рисункам, где звери изображены в упряжке, под седлом, в загородках и выпасаемыми всадниками на пастбищах, предпринимались с новокаменного и железного века. В XX веке опыты по целенаправленной доместикации вида велись на научных станциях и фермах в Томской, Новосибирской, Тюменской, Московской, Костромской и Ярославской областях, в Якутии, в заповедниках «Бузулукский бор» и Печоро-Илычском. Эксперименты показали малопригодность лося в качестве ездового животного. Выращивание его на фермах для получения мясной продукции оказалось значительно более затратным, чем в охотничьем хозяйстве. Вред лесным экосистемам при длительном по лувольном выпасе животных в одном районе весьма велик, пастбища быстро деградируют, а постоянная подкормка веточным и другим кормом ведет к дополнительным затратам. Пожалуй, единственный аргумент в пользу дальнейшей доместикации лося – высокие целебные свойства молока. Средняя продолжительность лактационного периода у фермерских лосих составляет 3,5 месяца (40–185 дней), максимальный удой на пике лактации – около 8 л, молочная продуктивность – до 300 л за сезон.
В последние десятилетия во всем мире особенно быстро прогрессирует многоцелевое полувольное разведение диких копытных, включающее, помимо получения мясной и пантовой продукции, охоту на животных в загонах, выпуск в природу «под выстрел» или для создания вольных группировок, а также платные демонстрации зверей посетителям по типу открытого зоопарка. Это направление в несколько раз доходнее содержания на той же площади домашнего скота. Охота внутри ограды или рядом с ней, конечно же, далека от спортивной и порой смахивает на узаконенное убийство – есть любители, которые отстреливают за один-два дня до сотни экземпляров животных. Однако спрос на такого рода услугу, как и на экологический туризм, неуклонно растет, растут и доходы фермеров, что в свою очередь способствует расширению бизнеса и увеличению поголовья парковых копытных. Более того, парки и фермы повсеместно стали своеобразными резерватами генофонда видов, центрами их расселения, а в последние время – и экологическими центрами.
Судя по литературным источникам, поголовье оленей и лани на огороженной территории в Австралии достигло 220 тыс., в Канаде – 160 тыс., в США – 200 тыс., в Китае – 600 тыс. В Западной Европе на более чем 10 тысячах ферм содержат свыше 700 тыс. особей (включая кабана) и ежегодно получают около 7 тыс. тонн мяса. В Намибии на пяти с лишним тысячах ранчо площадью около 35 млн. га находится, зачастую вместе с домашним скотом, свыше 500 тыс. голов 11 видов копытных. В Уганде и Намибии дичефермы и крупные воспроизводственные участки занимают 10-15% территории. В Новой Зеландии, где вольерное разведение благородного и пятнистого оленей и лани начато лишь в 1969 году, сейчас содержат более 1,5 млн. особей. Эта страна в короткий срок стала основным поставщиком «дикого» мяса, шкур и пантов на мировой рынок на сотни миллионов долларов ежегодно. В Австралии, Великобритании и Австрии срезка пантов с живых животных запрещена по гуманным соображениям. Оленей здесь разводят в полувольных условиях в основном для охоты и получения высококачественного мяса.
Сразу же замечу, что разница между охотничьими парками и фермами не принципиальная. Парками обычно называют большие по площади загоны с содержащимися в них животными, добывающими корм самостоятельно или с подкормкой в зимний период, тогда как на сравнительно небольших по площади фермах зверей кормят искусственно круглогодично. При высокой плотности копытных даже на большой по площади огороженной территории естественная растительность быстро деградирует, и животных требуется подкармливать весь год. Рано или поздно парки превращаются в фермы.
Следует отметить и негативные стороны полувольного разведения животных. Содержание преимущественно двух-трех видов диких копытных на огороженной территории, занимающей сотни тысяч гектаров естественных угодий, не вполне согласуется с идеей сохранения биологического разнообразия. Однако эта проблема весьма дискуссионна, она решается путем вовлечения в зоокультуру большего числа диких видов, а также прекращением практики отвода под парки огромных территорий, что обычно толкает эти предприятия на экстенсивный путь развития.
Фермерское разведение диких копытных должно стать важнейшим элементом охотничьего и сельского хозяйства (альтернативным традиционному животноводству), а также экологического туризма и в России. К тому же это наиболее реальный путь сохранения и восстановления ценнейших биологических ресурсов. В отличие от многих стран, у нас неограниченные возможности для размещения охотничьих парков — заброшены и никак не используются миллионы гектаров пахотных земель, не говоря уже о кустарниковых пустошах, гарях и вырубках. Сельское население вполне могло бы найти себе применение в этом производстве, чему есть наглядные примеры. Парковые охотничьи хозяйства уже созданы в ряде областей, но их было бы гораздо больше, если бы не произвол чиновников, вымогающих мзду за отвод и оформление угодий и всячески препятствующих завозу, содержанию и эксплуатации диких животных в загонах.
