Где-то в середине октября 1995 г., когда осень была бархатно-золотистой и не было еще колючих дождей вперемешку со снегом, которые у нас бывают обычно в 20-х числах октября, нам с товарищами удалось выбраться на охоту за маралом.
Ушедший марал
Маралы-самцы в это время у нас, в районе Красноярского водохранилища, еще, бывает, отзываются и идут на дуду — манок, имитирующий рев на гону марала-быка. Уже в эти годы было заметно преобладание самок-маралов над самцами, но дух соперничества у быков от этого не уменьшился. Поэтому при удачном раскладе можно «подтянуть» к себе или на напарника-стрелка хорошего рогача.
Вышли мы вчетвером на моей мотолодке и ближе к вечеру добрались до нужного нам района. Я, как знавший местность, распределил товарищей Олега П., Владимира К. и еще одного Олега П. по возможным путям подхода зверя, при этом попросив по возможности не курить.
Напарников я расставил на расстоянии 150–170 м друг от друга и от меня с целью обеспечения безопасности — на случай, если зверь окажется между нами, и промахнувшийся стрелок не мог случайно ранить товарища. Все, кроме меня, были с дробовиками, я был вооружен карабином.
Когда все разошлись по отведенным местам засидок, я дунул в берестяную трубу со вставленным в нее металлическим манком, раз — тихо, второй раз… Я уже было подумал о том, что неверно выбрал место, как издалека протрубил марал. Даже издалека чувствовалось, что это матерый зверь.
Я дую в манок, уже в ответ рогачу — ответа нет. Не дожидаясь его, минуты через 1,5–2 повторяю, и в ответ — громовой бас матерого зверя. В тоне его рева-отзыва было ворчливое недовольство одновременно с каким-то утробным свистом. И, окажись тут человек случайный — не охотник, этот звук напугал бы его не меньше, чем рык разъяренного медведя.
Зверь шел по направлению к засидке Олега П. (1) по диагонали через лог, и все ближе и ближе ко мне раздавались его ответные трубные звуки. Чтобы он вышел, если не на стрелка, то на меня, я, пытаясь создать у него видимость, что нахожусь на более далеком расстоянии, развернулся от предполагаемого подхода зверя на 180 градусов и стал дуть под корень близстоящей сосны.
Судя по звукам последнего отзыва зверя, он был уже рядом с засидкой Олега П. (1), и я взял карабин на изготовку, ожидая прежде услышать выстрел Олега, чем увидеть самого зверя, но выстрела не последовало, а я увидел метрах в 30-ти очень крупного красавца-рогача, перемахнувшего в два прыжка лог. Рога его были как бы закинуты на спину, а в стремительных прыжках сквозила огромная жизненная сила и скорость.
Даже с моей быстрой реакцией попытка вскинуть к плечу карабин ничего не дала, так короток был миг встречи. Складки местности и лесистость лога как бы проглотили его.
Олег П. (2) позже рассказал, что марал вышел немного сзади него, и, боясь пошевелиться в засидке, он ждал более удобного момента, но зверь, видимо, учуял его и как бы пошел на прорыв между нами. Поскольку по зверю никто на стрелял и он не был сильно не напуган и не преследовался нами, мы решили на другой день попробовать добыть его загоном, так как на «дудку» он скорее всего уже не пойдет.
Как говорится, не ждали
Указав напарникам маршрут и примерное место сбора, я первым пошел в обход предположительного района нахождения зверя, чтобы встать в засаду по ходу движения товарищей, которые в виде редкой цепочки потихоньку двинулись на вершину горных хребтов, где я устроил засаду.
Поднявшись не очень крутыми склонами к предположительному месту выгона зверя, я пожалел боевую пружину своего нового Вепря 7,62×39 и не держал его заряженным на взводе, посчитав, что при выходе зверя я успею дернуть затвор. У оружия полуавтоматического, особенно на базе военно-боевого, действительно нужно только дернуть затвор на себя и бросить ручку без сопровождения. Поэтому я только снял оружие с предохранителя и присел на валежину в ожидании.
Ждал я недолго: примерно минут через 20 я услышал легкое потрескивание под чьими-то ногами. Или копытами, или лапами. И вот на небольшой поляне под углом около 10 градусов ко мне мелькнул бурый бок. Зверь явно направлялся в мою сторону.
«Ну, — думаю, — мы с мясом», — и жду, когда зверь выйдет ближе ко мне. И тут же — мысль: «Что-то он маловат ростом для марала, и рогов нет». Потихоньку приподнимаюсь и вижу подходящего к поляне-прогалине медведя.
«Мы разошлись, как в море корабли…»
Мишка шел спокойно, лениво, глядя как бы себе под ноги, отчего меня вовремя не заметил и — так как я не курящий — еще и не причуял. Его спокойствие говорило, видимо, о том, что моих напарников он почуял издалека и теперь заблаговременно уходил.
Хотя медведь шел вроде бы мимо меня, расстояние между мной и им сокращалось. Я стал думать о своей безопасности, не имея намерения отстреливать зверя, ибо на него не было лицензии, а в данном районе могли быть охотоведы (я имел такие сведения). Поэтому я решил спровадить мишку от себя и обратился к нему спокойно-мирным голосом: «Мишка!».
Медведь встает на задние лапы, и я смотрю в его маленькие, строгие глаза (говорят, нельзя смотреть в глаза зверю, чтобы не провоцировать его).
«Мишка, пошел отсюда!» — громко сказал, почти крикнул я, но не тут-то было.
Медведь прыжками идет, точнее, скачет на меня. Я встаю во весь рост, гляжу себе под ноги, чтобы в случае резкого ухода в сторону при нападении зверя не запнуться и этим не «помочь» противнику, одновременно резко дергаю затвор «Вепря». Медведь, услышав щелчок затвора, резко прыгает в ту сторону, откуда пришел, издав при этом два раза звуки, похожие на «Ух! Ух!», затем делает несколько прыжков, встает на задние лапы и, словно меня и нет рядом, спокойно направляется туда, откуда должны подойти мои товарищи. По пути он издает еще один «Ух!» и исчезает.
«Вот, — думаю, — испытал я себя встречей с медведем, да еще и пытавшимся напасть». Не скажу, что в данный момент я чувствовал себя героем, но вера в надежность моего оружия и опыт стрельбы по быстро двигающимся объектам на других охотах помогли при встрече с опасностью лицом к лицу. Поэтому я не повернулся к медведю спиной и не побежал. Ведь любому охотнику известно, что нападающему медведю спину показывать нельзя — догонит и убьет. Даже у сытого зверя может взыграть инстинкт охотника при виде спины, тем более уходящей или убегающей.
А марал в этом месте так и не вышел. Подошедшие товарищи пояснили, что видели его следы, которые тянутся на север через сырую впадинку и теряются на сухом склоне.
Виктор Марьенков, г Дивногорск Красноярского края
