ОХОТА НА КОПЫТНЫХ КАК ОНА ЕСТЬ

ОХОТА НА КОПЫТНЫХ КАК ОНА ЕСТЬ

Охотничье использование (добывание, промысел) животных – это специфическая работа по сбору «урожая», так или иначе влияющая на популяции. От того, как, когда и при каких условиях она выполняется, во многом зависит благополучие локальных группировок, их биологическая продуктивность и эффективность охотничьего хозяйства в целом. А выполняется эта работа в России, к сожалению, далеко не лучшим образом, что я и попытаюсь показать на примере копытных, но сначала сделаем небольшой экскурс в историю, который весьма важен для понимания роли человека-охотника в многовековой динамике населения диких зверей.

ЗАГЛЯНЕМ В ПРОШЛОЕ
Древние люди, судя по применяемым орудиям, способам добычи и результатам, были весьма умелыми и удачливыми охотниками, что и стало одной из главных причин «вымирания» крупных зверей, которые служили им основной пищей десятки тысяч лет. У археологов этот ранний период истребления животных получил название «плейстоценового перепромысла».

Об успешности охот первобытного человека свидетельствуют «кладбища» костей животных с остатками или следами орудий добычи. Палеонтологи нашли лишь в одном овраге близ Амвросиевки на Украине 983 зубра, убитых копьями; в местечке Пшедмости в Чехословакии – около 1 тыс. мамонтов; в Гаронне во Франции – до 30 тыс. северных оленей; у селения Солютре в Бургундии добычей охотников стали более 100 тыс. лошадей; в пещерах горных районов Швейцарии и Венгрии зарегистрированы остатки 1–2 тыс. пещерных медведей. В Молдавии в слоях небольшого трипольского поселения Флорешты обнаружены остатки 139 кабанов, 84 благородных оленей, 37 косуль, 31 тура и 11 речных бобров; в слоях селетской культуры в гроте у села Брынзены – 194 лошадей, 117 северных оленей, 21 бизона, 8 благородных оленей, 6 шерстистых носорогов; в мадленском слое стоянки Старые Дуруиторы – 91 лошади, 235 северных оленей, 5 бизонов и много костей других видов млекопитающих. А таких стоянок охотников на территории Евразии было много!

Процесс истребления животных резко активизировался во второй половине II тысячелетия н. э. С 1600 по 1975 гг., по данным Международного союза охраны природы, вымерло 63 вида зверей и 74 вида птиц, из них по вине человека – 75 и 86% соответственно. В XIX веке исчезло столько же видов млекопитающих (33), сколько за весь предшествующий исторический период, а потери только за первую половину ХХ веке были еще большими – около 40 видов. По естественным причинам исчезли 25%, тогда как под воздействием человека – 75%, в том числе 33% (35 видов) – в результате охоты. Лишь на Кавказе за последнюю тысячу лет при содействии человека вымерло не менее 9 видов крупных зверей. Опасность полного исчезновения грозит еще многим животным!

Скорость исчезновения охотничьих зверей вполне соотносится с совершенствованием орудий добычи. В верхнем палеолите преобладали самоловные способы охоты. В каменном веке используются самоловы, топоры, дротики, копья и появляется новое мощное оружие – лук, который постоянно совершенствуется, видоизменяясь в арбалет. В Средние века техника изготовления луков достигла совершенства. Хороший лучник поражал цель на расстоянии до 150 м, выпуская в минуту до 12 стрел. Арбалет посылал стрелы с хорошей точностью до 200 м. Охотники на крупного зверя использовали лошадей, множество собак и были вооружены длинными копьями с широкими и острыми лезвиями.
Добыча копытных всегда резко увеличивалась во время военных сборов и походов. Массовая охота на них была не только способом добывания провианта для огромных армий, но и одним из эффективных методов обучения войск. Особенно впечатляющими были средневековые облавные охоты. В Средиземноморье в них участвовало до десяти тысяч человек, а кольцо окружения достигало 20 км. В азиатских и европейских степях десятки тысяч татаро-монгольских всадников окружали еще большее пространство и несколько дней, а иногда и два-три месяца, гнали дичь, постепенно сжимая кольцо до такого размера, когда можно было убивать множество животных.

В Монголии и Китае для задержки и направления зверей в определенное место применяли волосяные веревки с птичьими перьями (своеобразные «флажки») или использовали земляные оборонительные валы, протяженность которых измерялась сотнями (до 800) километров. Остатки этих грандиозных сооружений кое-где заметны и по сей день. Позднее истребительные облавные охоты устраивали степные кочевники, казахи и казаки. На степных озерах зимой поджигали тростник, и спасающихся от огня зверей догоняли на лошадях, кололи пиками или стрелами из луков или загоняли на заранее вбитые в землю заостренные колья.

Известно, что перед походом на рыцарей Тевтонского ор-дена (1409 г.) князь литовский Ягелло близ Гродно (район Беловежской пущи) заготавливал впрок мясо зверей для своей стотысячной армии, сплавляя по рекам бочки с солониной на склад в Полоцк. В 1429 году на большой съезд вельможных особ в Луцке на Украине в течение шести недель доставляли по сотне зубров, лосей и кабанов, а также других диких и домашних животных. В 1431 году на прокорм знати и свиты, кроме домашнего скота, убита сотня зубров, столько же лосей и 500 кабанов.

Множество зверей убивали ради забавы. Герцог Георг I, правитель Саксонии и Магдебурга, с 1611 по 1655 гг. добыл 116 906 диких животных. В одной из охот, устроенных веймарским герцогом Августом, приняло участие 373 конных охотника с 1100 собаками. В Германии с 1611 по 1680 гг. одними только саксонскими курфюрстами добыто более 50 тыс. кабанов. В 1728 году король Фридрих Вильгельм I убил их 3 586, а в 1782 году герцог Карл Вюртембергский со свитой лишь на одной охоте затравил 2 600. В Чехии в 1758 году лишь в районе замка «Опочно» за 18 дней охоты убито 1 710 диких свиней.

Как следствие неумеренной круглогодичной охоты, с XV века на западе Европы значительно сокращается численность зубра, в 1627 году в Янтровском лесу на границе Литвы и Белоруссии убит последний тур, в 1882 году в Таврической губернии – последний тарпан. В этот же период с территории Европы исчезают кулан и сайгак, а многочисленные прежде благородные олени и косули во многих странах сохраняются лишь в парках.

Охота на копытных и пушные виды играла большую роль и в жизни российских крестьян, в «повинность» которых вме-нялось ходить «на ловы», и в экономике княжеств, губерний и государства. С XVI века сведения об охотничьих животных и местах их обитания включались в государственные акты и переписи. В Сибири и на Дальнем Востоке чрезвычайно мас-штабным и круглогодичным был самоловный промысел. Пов-сюду на десятки километров тянулись ловчие изгороди из жердей с системой ям, а тропы копытных оснащали много-численными петлями и самострелами. В Каслинской лесной даче на Южном Урале насчитывали тысячи ям, и редкий охотник имел их менее сотни, некоторые местности были со-вершенно изрыты ими. Длина изгородей к югу от Краснояр-ска составляла 40 км.
В Забайкалье городьба превышала 2 тыс. верст, и здесь были выкопаны более 20 тыс. ям. На каждую сотню ям с мая по декабрь ловили до 8 лосей, 5 изюбрей и 20 косуль. Двадца-тикилометровые засеки не были редкостью и на Дальнем Во-стоке.
Добыча крупных зверей стала еще более эффективной с появлением и совершенствованием огнестрельного оружия, особенно с изобретением четырехлинейной винтовки Бер-дана, а затем и русского варианта – винтовки Мосина. Наи-более впечатляющий пример варварского применения этого оружия и отношения человека к природным ресурсам – уничтожение бизона в Северной Америке, численность кото-рого в XVIII веке достигала, вероятно, 60–75 млн. голов. К 1830 году поголовье сократилось до 40 млн., а в 1888-м (че-рез 58 лет) в живых осталось всего лишь 26 особей! По рас-четам, в период с 1868 по 1874 гг. ежегодная добыча соста-вляла 1,5–7 млн. голов. Зверей убивали зачастую только ра-ди шкур и языков.
Масштабный неконтролируемый промысел привел к почти полному уничтожению копытных во многих европейских стра-нах, в том числе и во многих губерниях России. Использова-ние ресурсов важнейших охотничьих видов и государственное регулирование этого процесса в последние столетия предста-вляет для нас особый интерес.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ РЕСУРСОВ ВАЖНЕЙШИХ ВИДОВ
Лось
Лось был и остается одним из основных охотничьих объек-тов россиян. Его всегда добывали ради мяса, выход которого составляет 140–280 кг с каждой туши взрослой особи. Однако были времена, когда шкуры, из которых шили одежду для ар-мии, ценились дороже мяса. Рога в основном применяют в ка-честве украшения помещений и для различных поделок. В по-следние годы возрастает значение трофейной охоты. Устано-влено также, что панты лося, как и других оленьих, обладают высокой биологической активностью и лечебными свойства-ми. Промысел этого вида имеет свою, во многом поучитель-ную и интересную, историю.

Промысел и его регулирование до начала ХХ века. До XVIII века в России охоту на копытных фактически не регулировали. Их добывали повсеместно и круглогодично. C начала этого столетия лосей начинают промышлять и для обмундирования армии. В 1720 году в русской кавалерии (40 тыс. чело-век) вводят новую форму и амуницию из лосин. Много шкур (более 10 тысяч штук) ежегодно экспортировали и для союз-нических армий в Европу. Массовый промысел существенно подорвал запасы вида. В этот же период стало заметным сокращение ресурсов и других животных, что требовало принятия мер по ограничению охоты.

Первый указ Сената о запрещении охоты на лося (за исключением живоотлова для казны) в Санкт-Петербургской губернии под угрозой большого штрафа и жестокого наказания издан 22 апреля 1714 года при Петре I. В 1737 году в царствование Анны Иоанновны запрет распространялся, кроме Санкт-Петербургской, также и на Новгородскую губернию и соседние районы. Указом Екатерины Великой от 10 июня 1763 года всем во всем государстве запрещалось с 1 марта по Петров день (29 июня) ловить зверей и птиц (кроме хищных) ямами, тенетами, цевками, петлями, кляпцами и всякими другими снастями, ездить с собаками и стрелять. Однако уже через полгода указом от 29 января 1764 года на всей территории Сибири разрешалась круглогодичная охота, а с 1765 года жителям Архангельской губернии также было позволено «пользоваться звериной и птичьей ловлей» во всякое время года.

Важнейший указ об ограничении охоты 1763 года был вновь подтвержден Сенатом при Николае I 8 января 1827 года, и его основные положения вошли в «Сельский полицейский устав» 1839 года. По указу 1827 года круглогодичная охота по-прежнему разрешалась в Сибири и Архангельской губернии, а также в северо-восточной части Вологодской губернии. С 1829 года льготы распространялись и на вогул Пермской губернии, с 1841-го – на некоторые уезды Вятской губернии, а с 1865-го – на все казенные земли Пермской губернии по мотивам социально-экономического характера. Кроме того, существовали временные (на год-два) льготы для многих других губерний.

В 1831 году Сенат постановил: с виновных в нарушении указов 1763 и 1827 гг. взыскивать штраф по 500 рублей ассигнациями, а тем, кто не в состоянии заплатить штраф, полагался месячный арест (дворянам) или отсылка в смирительные дома также на месяц. Всех неимущих, замеченных с ружьем или собаками в царских угодьях, отсылали в солдаты, с зажиточных брали рекрута, а позднее, с 1832 года, штрафовали и лишали ружей и собак.

В 1857 году указом Александра II была запрещена охота на лося с 1 марта по 15 июля в окрестностях столицы и ближайших губерниях. Закон 1876 года (Устав Гор. и Сел. хоз., разд. V, гл. I) практически повторял основные положения Закона о запрете охоты с 1 марта по Петров день во всех частных и казенных дачах, а в С.-Петербургской, Новгородской, Псковской, Эстляндской и Лифляндской губерниях – с 1 марта по 15 июля. Круглогодичная добыча зверей разрешалась лишь профессорам зоологии с санкции министра государственных имуществ, а также вогулам Пермской губернии, крестьянам Архангельской, северовосточной части Вологодской и некоторых уездов Пермской и Вятской губерний. Звериные промыслы в Сибири не подлежали никакому ограничению в отношении времени года. Звериные и птичьи промыслы не облагались никакими
платежами в казну. Виновные в нарушении правил охоты и в торговле дичью в запрещенное время подвергались крупным денежным штрафам. Контроль за
исполнением правил охоты возлагался на городские и уездные полиции и сельских старшин, которые за непринятие соответствующих мер сами подвергались
денежному взысканию на основании Уложения о наказаниях 1866 года (Сборник законов об охоте. СПб., 1875; Туркин, 1889).

Важнейшее законоположение 1763 года, ограничивающее охоту на животных в весенне-летний период, из-за льгот и неисполнения практически не действовало на большей части территории России более 100 лет. Повсеместно шла круглогодичная охота всевозможными способами. Варварское избиение зверей, преимущественно стельных самок, усиливалось в глубокоснежье и весной в период наста. Известно, что на границе Смоленской и Орловской губерний в Окулицкой казенной даче, где охота была запрещена, в конце 50-х – начале 60-х годов крестьяне лишь с половины февраля до половины марта по насту убивали от 60 до 70 лосей, а также круглогодично ловили их в ямы. В конце 50-х годов XIX века в Баргузинском округе три человека загнали по насту и убили 60, а жители села Горячинского – около 200 особей. В апреле 1874 года охотниками двух соседних деревень близ г. Канска убито до 70 зверей. В результате к середине XIX века численность лосей была сведена на нет во многих губерниях.

СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД

Для восстановления ресурсов лося в европейской части России понадобился 25-летний запрет охоты (Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 20 июля 1920 года и 7 января 1924 года). Однако в Сибири охота на этого зверя практически не прекращалась. В Якутии в 1926/27 году добыто около 2 тыс. особей. В Западно-Сибирском крае запрет действовал только до 1932 года, после чего промысел был разрешен в ноябре -декабре, а с 1933 года — с октября по 1 января. В 1941-1945 годах в Сибири и на Дальнем Востоке немало животных было добыто воинскими охотничьими подразделениями. На Сихотэ-Алине в верховьях Бикина лишь одна команда из пяти человек отстреливала за сезон 300-350 голов, в средней части Горина изымали до 500-700 особей. В военные годы численность лося снова существенно сократилась. 26 мая 1945 года СНК РСФСР принял постановление ( 337) «О запрещении охоты на лосей» по всей территории РСФСР за исключением ряда областей, где численность оставалась достаточно высокой.
Объем лицензионной добычи. Плановый отстрел лосей начался в 1946/47 году в 17 областях. В 50-е годы ежегодная добыча составляла от 4,2 до 12 тыс., в 60-е возросла до 20-34 тыс., в 70-е увеличилась до 58 тыс., к 1990 году достигла максимума — 89,5 тыс., что крайне негативно отразилось на популяциях. К 2003 году в связи с резким падением численности ежегодный лицензионный отстрел сократился до 14 тыс. (рис. 56). С 1946 года по 2005 год официальная добыча лося в России составила около 1,8 млн. голов.
В целом ежегодный объем официальной добычи во второй половине столетия был небольшим — 1,5-11% послепромы-словой численности (табл. 16), но во многих европейских областях в конце 80-х — начале 90-х годов он достигал 25-61% (табл. 12), что, с учетом высокого уровня браконьерства, намного превышало репродуктивные возможности группировок. Значительно превышены и нормы добычи животных (до
10-25% от послепромысловой численности с учетом хозяйственного прироста стада), предписанные ведомственной инструкцией «О порядке добычи диких копытных животных по разрешениям (лицензиям) на территории РСФСР (1984)». Фактически группировки лося на юге и востоке европейской части страны были расстреляны.
После такого заключения непременно возникает резонный вопрос: кто и почему допустил превышение и без того завышенных норм добычи и куда смотрели государственные контролирующие охотничьи органы?
Для прояснения ситуации приведу текст письма председателя правления Ивановского областного общества охотников и рыболовов, адресованное Исполкому областного совета народных депутатов ( 343/342 от 23.06.90): «Правление областного общества охотников и рыболовов просит предотвратить катастрофу в подрыве популяции лося в Ивановской области. Основываясь на научно разработанных нормативах, материалах зимнего маршрутного и авиационного учетов, норм изъятия, особенности угодий нашей области, общество охотников и рыболовов внесло предложение Управлению охотничьего хозяйства установить лимит изъятия лосей в количестве 1 600 голов …. После заседания межведомственной комиссии, на которой главным аргументом был не научно-практический подход, а чисто ведомственный ., установлено обществу охотников отстрелять 3 000 лосей …. Такой подход приведет к гибели лосей в области. Правление областного общества просит отменить решение межведомственной комиссии и решением облисполкома установить добычу лосей . в сезон 1990/91 года с учетом научно-обоснованных норм, как это делалось всегда». Решение не отменено. В результате данной акции и других подобных мер ресурсы этого вида в Ивановской области уменьшились с 8 до 1,2 тыс., экономика общества охотников подорвана, охотничье хозяйство деградирует. И такого рода местнический чиновничий произвол при попустительстве или поддержке федерального контролирующего охотничьего органа был типичен для многих областей России!
Избирательность добычи по полу и возрасту. И численность, и добыча лося и других копытных были бы гораздо выше, если бы чиновниками не были приняты антиэкологические по сути постановления и инструкции, регулирующие объем отстрела животных по полу и возрасту. Долгие годы действовали гласный (Постановление СМ РСФСР от 24.11.1956 750 и Инструкция Главохоты РСФСР «О порядке отстрела лосей,..» от 30.8.1958) и негласный запреты на отстрел сеголеток, и их доля среди добытых зверей обычно не превышала 1-3%. Среди 5 500 лосей, отстрелянных в 1967-1968 годах в Ленинградской области, например, было всего 5 сеголеток и 27 полуторагодовалых особей, или 0,6% от всей добычи.
Инструкцией «О порядке добычи диких копытных животных по разрешениям (лицензиям) на территории РСФСР» (1971) отстрел диких копытных животных разрешался независимо от их пола и возраста, с учетом сохранения естественно сложившегося половозрастного соотношения популяции, при этом рекомендовалось воздерживаться от отстрела самок с телятами. Однако это замечательное положение повсеместно не выполнялось по сугубо материальной причине — охотники и охотничьи организации были заинтересованы в отстреле наиболее крупных взрослых особей, дающих больше мяса.
По соответствующей инструкции Главохоты РСФСР от 1984 года, доля животных в возрасте до одного года могла составлять до 20% от общего размера добычи. Соответственно сеголеток стали изымать несколько больше, чем раньше. В 1985-1996 годах среди добытых лосей их было около 13%, в 1997-1999 годах — 9-10%, в сезон 2004/05 года — 15%.
Фактически в России в ХХ веке охотники под руководством охотоведов планомерно истребляли (и истребляют до сих пор!) взрослых особей, сокращая репродуктивное ядро популяций диких копытных. Более того, среди взрослых животных охотники выбирают, как правило, самых крупных, а также самцов с большими рогами (фото 38 и 39).
В результате такой «селекции» европейский лось уже деградировал. Масса туш животных повсеместно уменьшилась на 10-40 кг, а лопатообразные многоконцевые рога стали большой редкостью.
Отечественные охотоведы, к сожалению, оказались невосприимчивыми к урокам прошлого. А ведь уже в начале ХХ века стало очевидным, что чрезмерный пресс охоты на взрослых особей, и крупных самцов в особенности, ведет к биологической деградации популяций. Процитирую замечательное высказывание А.К. Саблинского, исследовавшего состояние лосиных стад в Царскосельском уезде С.-Петербургской губернии перед первой мировой войной: «… Все соседи кругом думают лишь об уничтожении возможно большего количества зверя, не считаясь ни с возрастом, ни даже с полом, не желая считаться с настоящим и менее всего думая о будущем. При таких условиях красивые и крупные взрослые быки избиваются беспощадно, служа объектами усиленных охот. Отсюда прямой вред потомству, размножением коего заняты, следовательно, или слишком молодые, или весьма старые быки…. Там, где более развито браконьерство, громадный вред приносит преследование тельных самок, губительно отражающееся на потомстве. Результаты всех этих причин налицо — лось быстро уменьшается в количестве, резко и заметно ухудшается в качестве; измельчал, лишился хороших рогов и, наконец, сильно уменьшилось количество быков, причем стада в 8-10 голов зачастую оказываются состоящими из одних коров и телят. Такие случаи в последние годы очень часты и в своих обследованиях я не встретил места, откуда бы не раздавались жалобы на недостаток быков. Что же грозит лосю кроме полного исчезновения при таких условиях?» И далее: «Трудно ожидать от наших охотников-истребителей, чтобы они оставляли в живых крупных и красивых рогачей. Культура Германии от них, конечно, далека и, быть может, мало понятна им. Но сохранить это благородное и красивое животное, не допустить его до полного истребления — это право и долг государства».
Сроки охоты. Сезон охоты на лося в России длился с октября до 15 февраля, а по действующей до сих пор инструкции Гла-вохоты РСФСР от 1984 года — с 20 августа по 15 января. При многомесячном его сроке созданы предпосылки для масштабного браконьерства под прикрытием «долгоиграющих» (выражение браконьеров. — А.Д.) лицензий — по одному разрешению часто добывают по нескольку животных. Много зверей отстреливают в конце сезона охоты, когда они теряют около 10-30% массы, что значительно снижает мясную продуктивность.
Эффективность охоты. При низкой плотности лося эффективность охоты на него в большинстве регионов мала. При загонных охотах на добычу одного зверя затрачивается от 4 до 56 человеко-дней. Более добычлив отстрел с собакой и, особенно, с подъезда на транспорте в утренние и вечерние часы слабоморозных дней. В начале сезона охоты чаще изымают самок, в середине — оба пола поровну, в конце — больше самцов. При облавных охотах чаще добывают лосих, при тропле-нии — взрослых быков. Особенно успешным был отстрел зверей на зимних стойбищах с вертолета, но этот метод почти всегда приводил к депрессии группировок.
Эффективность охоты на копытных во многом зависит от оружия. Применение гладкоствольного или нарезного оружия военных образцов дает большое число подранков лося (до 10-40% от числа добываемых по лицензиям). По свидетельству М.П. Павлова, в Кировской области при применении егерями кавалерийского карабина калибра 7,62 из 16 стреляных зверей 7 оставлены в угодьях подранками. В 1992 году в одном из районов Свердловской области по окончании сезона охоты было обнаружено 49 трупов лосей, погибших от огнестрельных ран при применении в основном карабина СКС. По аналитическим данным С.Г. Приклонского с соавторами, в европейской части России на каждую сотню отстрелянных приходится более 20 погибших, но не найденных животных. По сведениям М.Д. Перовского, подранки в общем количестве зарегистрированных случаев гибели лося составляют в целом по России около 7% (в отдельных районах 24-76%), а на Украине, по наблюдениям А.М. Волоха, — 47%.
Влияние интенсивной охоты на популяции. В результате явных ошибок отечественного охотоведения и неумелого управления популяциями уже с 50-х годов, т.е. с начала открытия охоты на лося, намечается тенденция к снижению его численности в ряде областей. По сообщениям зоологов и охотоведов, в Коми из-за перепромысла в 1951-1952 годах население этого вида сократилось втрое — с 12 до 4 тыс. В Тюменской области оно резко уменьшилась к 60-м годам и затем, после увеличения поголовья с пиком в 1976 году, последовало новое сокращение по той же причине. В Карелии снижение численности имело место после наиболее интенсивных заготовок в 1966-1969 годах, в Ярославской области — в 70-е годы. В Ту-руханском районе Красноярского края в это десятилетие в результате охоты (с использованием вертолетов даже в весеннее время) популяция сократилась с 15 до 3-4 тыс. В северной тайге лось был практически уничтожен. В связи с перепромыслом в Мурманской области в 1983 году вводился запрет охоты на 5 лет. Население вида в Тамбовской, Воронежской и Саратовской областях снизилось в начале 80-х годов из-за чрезмерной добычи (до 30-65% от весенней численности) почти исключительно взрослых производителей.
Особенно сильно пострадали группировки лося в конце 80-х — начале 90-х годов, когда наши руководящие охотничьи чиновники при участии ведомственных ученых ставили рекорды в добыче дикого мяса. Именно в этот период было подорвано репродуктивное ядро популяций. Антирациональный и антиселекционный по сути промысел, несомненно, вызвал изменение генофонда и структуры популяций, что уже проявилось в измельчании животных, ухудшении качества рогов, учащении случаев уродств, снижении плодовитости и жизнестойкости, изменении сроков и путей миграций или прекращении их в отдельных регионах.

КОСУЛИ, ОЛЕНИ
В недалеком прошлом косули, как и лоси, были важнейшим промысловым объектом, особенно на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке, где практически «заменяли» домашний скот. По свидетельству знатока охотничьего промысла П. Раева, «коза у сибиряков играет, может быть, большую роль, чем кенгуру в Австралии, и козий промысел имеет обширнейшее влияние на благосостояние жителей: в нем принимает участие почти всякая деревня, всякое семейство и нередко всякий член семейства». Широкое хозяйственное применение находили не только мясо и сало, но и шкуры зверей, из которых шили спальные мешки, дохи, тулупы, шубы, куртки, воротники, штаны, шаровары, халаты, унты, шапки, рукавицы, наволочки, потники, коврики и др.
Мясо косуль отличается низким содержанием соединительной ткани. Его красный и темно-красный цвет обусловлен высоким уровнем гемоглобина, миоглобина и других красящих пигментов в крови. Оно легко усваивается, высококалорийно, содержит все незаменимые аминокислоты, богато витаминами и микроэлементами. Высококачественным пищевым продуктом является и жир, температура плавления которого находится в пределах 47-48°С. Вес туши (без головы, внутренностей и шкуры) составляет около 60% от живой массы зверя. Из шкур современная промышленность вырабатывает замшу, велюр, фотокожи, кожи с лицевым покрытием (для верха обуви и подкладки), обладающие хорошими гигиеническими свойствами. Нередко их используют в домах как декоративное украшение или в качестве ковриков. Твердые рога идут для изготовления пуговиц, рукояток ножей и других поделок и в качестве украшения жилищ. Панты могут служить ценным сырьем для медицинской промышленности: препараты из них по биологической активности приравнены к таковым из пантов пятнистого оленя. В настоящее время охота на косуль в значительной мере утратила свой утилитарный промысловый характер и в большинстве стран доминирует трофейное направление.
Масштабы промысла косуль в России во второй половине XIX века, судя по имеющимся историческим сведениям, были впечатляющими: в Амуро-Уссурийском крае добывали несколько сотен тысяч, в Восточной Сибири — около 100 тыс., в Горном Алтае — до 200-250 тыс. Этих копытных промышляли, в основном, безружейными способами: ямами, ловчими двориками, капканами, пастями, петлями, луками и самострелами. Повсеместно были распространены облавы, в которых участвовали сотни всадников.
Особенно добычливой была охота на мигрирующих животных в местах их традиционных переправ через реки. Сюда охотники съезжались на лошадях за 200-300 верст. На переправах в загоны из жердей («рукава») ловили сразу до 200 особей. В Приамурье шла заготовка мяса для армии. В 1865 году пехотный батальон добыл 8 тыс. голов. В Минусинском округе «страшная масса коз» гибла во время бойни их с лодок при весенних и осенних переправах через Енисей.
Повсеместно практиковалось добыча косуль во время наста. На Южном Урале весной 1851 года только в одной Каслинской даче было загнано более тысячи животных. В Горном Алтае жители села Уймон весной 1882 года зарезали до 300 особей, согнав их с предгорий в степь, где наст не выдерживал зверей. Не в меньшей степени этот хищнический способ добычи был распространен и в Восточной Сибири. А.А. Силантьев приводит такие факты: «В конце 70-х годов прошлого столетия крестьяне деревни Балаганки в 50-ти верстах от Балаганска, имеющей до 50 дворов, добыли по насту по 30 косуль на двор, погубив, следовательно, до 1 500 голов за несколько дней. После такой бойни косуль здесь не было три года. Жители села Мотское Иркутского округа в 1875 году за неделю по насту затравили 500 косуль, большинство из которых составляли беременные самки». В середине XVIII в. в Забайкалье близ Нерчинска 25 охотников загоном добыли до 4 тыс. особей.
По описанию А.А.Черкасова: «В южной части Нерчинского горного округа до 1850 года диких коз было множество повсюду, даже в безлесных местах; но в зиму этого года снега были чрезвычайно глубоки, отчего весною, когда образовался наст, все промышленники от мала до велика бросились за козами и душили их десятками, заганивая на лошадях с собаками. Вот почему в этой части Забайкалья в продолжение почти десяти лет, а особенно в первой половине десятилетия, коз было чрезвычайно мало, так что в некоторых участках этого округа они были выведены почти совершенно».
С появлением дальнобойного огнестрельного оружия промысел этих копытных возрос особенно резко. Во многих районах Сибири в конце XIX — начале ХХ века дневная добыча охотников доходила до 5-7, во время наста — до 30-40 голов за 2-3 дня, а годовая добыча достигала 50-150 особей. Возвратясь из сибирской экспедиции 1908 года, Ф.Ф. Шиллингер писал в журнале «Семья охотников»: «…Недавно, недалеко от села Рыбинского, одним охотником было убито 87 штук коз, а возле села Шлинского в один день охотники убили 48 коз». На Урале отдельные охотники добывали до 70-100 зверей за сезон. «Охотник Лев Новгородцев, который, занимаясь только девять лет охотничьим промыслом, убил, а главным образом поймал в капканы более 500 косуль; старик-охотник Канциферов из Иткуля насчитывает более тысячи убитых им коз, но это число, по мнению других охотников, ниже действительного» (Туркин, Сатунин, 1902). Круглогодичная охота на косуль продолжалась до середины 30-х годов XX века. Неумеренный промысел почти повсеместно привел к катастрофическому сокращению их населения. Лишь последующие меры ограничения добычи и улучшение охраны способствовали частичному восстановлению ресурсов этих животных.
Размеры официальной добычи косуль в России в последние полвека были мизерными (8-26 тыс. голов, или 2-6% от после-промысловой численности), особенно в сравнении европейскими странами. Тем не менее рост поголовья не наблюдался вплоть до второй половины 80-х годов, что свидетельствует о высоком уровне других факторов смертности. В целом, по умеренной оценке, из популяций в результате охоты ежегодно изымается, с учетом браконьерского отстрела, не менее 20-30% поголовья, или более 100 тыс.
Охота на косуль в России носит избирательный характер. До середины 80-х годов охотники повсеместно отстреливали в основном крупных взрослых особей, чаще самок-лидеров. Позднее, выполняя рекомендации программы «Косуля», в охотничьих хозяйствах стали беречь самок и добывать больше взрослых самцов. Мои настойчивые предложения о необходимости преимущественной добычи сеголеток, как и по другим
видам копытных, не реализованы до сих пор. Их доля в общем объеме добычи в конце ХХ — начале XXI века была на уровне 18-26%, и лишь в Белгородской, Челябинской и отдельных охотничьих хозяйствах Курганской и Свердловской областей, где мне довелось работать в последние годы, достигла 70-90%.
Элиминация репродуктивного ядра в конечном счете крайне отрицательно сказывается на воспроизводстве популяций и сохранности сеголеток, которые зимой в силу некоторых экологических и физиологических особенностей не в состоянии выжить без матерей. Приведу лишь один характерный пример. В Шад-ринском районе Курганской области, где был особенно высоким уровень добычи взрослых особей, 16 марта 1994 года на заснеженном поле озимых в аморфной группе из 57 косуль было всего лишь 8 взрослых животных (6 самок и 2 самца), 2 годовалых самца, остальные 47 особей — сеголетки, большей частью сироты. Почти все они были настолько ослаблены, что с трудом передвигались и не могли раскапывать снег в поисках пищи. Вне всякого сомнения, позднее эти звери погибли.
Группы исключительно сеголеток, насчитывающие от 2 до 26 особей, я регистрировал в районах интенсивной охоты повсеместно. Такие скопления до крайности истощенных детенышей-сирот егеря и охотоведы обычно принимают за пришедшую к ним из другого района «мелкую форму» косуль, отличающуюся не только по размерам, но и по окраске. Практически все работники охотничьего хозяйства, как выяснилось, не имели ни малейшего представления о том, что «мелкая форма» — результат преимущественного отстрела охотниками взрослых самок (лидеров групп), т.е. результат неумелого управления популяцией.
В целом ежегодная смертность сеголеток косуль, оставшихся без матерей, убитых охотниками (вместе с браконьерами), оценивается в десятки тысяч особей, и эти потери намного превышают уровень официальной добычи этих копытных!
Легальная охота, как и браконьерская, неизбежно приводит и к другим косвенным потерям. Почти каждый третий-четвертый зверь становится подранком, особенно после применения картечи, значительная часть из них затем погибает. Доля этого фактора в общей смертности косуль в России, по исследованиям М.Д. Перовского, — около 5%.

БЛАГОРОДНЫЙ И ПЯТНИСТЫЙ ОЛЕНИ
Благородного и пятнистого оленей, в отличие от лося и косуль, издавна добывали не только для получения мясной продукции и шкур, из которых шили женские шубки, выделывали высококачественную замшу и изготавливали красивые коврики, но и ради неокостеневших рогов — ценнейшего лекарственного сырья. Во второй половине XIX — начале ХХ века стоимость пары «лобовых» пантов (неокостеневших рогов, вырубленных вместе с лобной и другими костями черепа) марала и изюбря доходила до 200-300 рублей (что эквивалентно стоимости 10 коров), а цена пары от пятнистого оленя была и вовсе баснословной и порой достигала 1 100-1 600 рублей. Погоня за дорогостоящими пантами приводила не только к безудержному отстрелу зверей, но и, нередко, к убийствам промысловиков, добывших рога. Из-за пантов оленей издавна разводят в неволе или содержат в полувольных условиях. В восточной медицине используют также их хвосты, зародыши, сухожилия, половые железы, пенисы, кровь, кости, кожу и окостеневшие рога. Твердые рога идут также на разные кустарные поделки, из них варили клей, а позднее стали использовать в основном для украшения помещений. На Кавказ за ними съезжались скупщики из многих европейских стран, платившие за пару до 20-30 рублей, что тоже ускорило уничтожение зверей в ряде районов. Позднее твердые рога стали желанным охотничьим трофеем.
Со второй половины XIX века ресурсы благородного оленя в России были сосредоточены на юге Сибири и Дальнего Востока. Масштабы промысла здесь были весьма впечатляющими. В Забайкалье в 1884-1894 годах добывали ежегодно около 1 700 особей, из них 1 400 — на панты. В Горном Алтае в 1896 году было заготовлено 6 600 шкур и 1 116 пар пантов. Много зверей истребляли при многоснежье и особенно во время настов. По свидетельству путешественников и зоологов, на Уссури в марте 1866 года четыре гольда за два дня по насту убили 55 оленей, большую часть которых бросили в лесу. На Сихотэ-Алине в многоснежном 1914 году лишь в Джигите было убито около 1 500 изюбрей, а у Тернея только два охотника уничтожили 200 голов и поймали живыми 16 взрослых самцов. Известны случаи, когда
у убитых животных брали только хвосты, а у самок — эмбрионы. В.К. Арсеньев в одной из китайских фанз в горах Сихотэ-Алиня обнаружил 40 пудов оленьих жил, для заготовки которых, по его подсчетам, потребовалось убить около 1 600 оленей. Ежегодная добыча оленей в Западной Сибири, вероятно, достигала 50 тыс. особей и примерно столько же их промышляли в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке.
Неограниченный и нерегулируемый промысел привел к почти полному истреблению вида в европейской части России, на Урале и на большей части Западной Сибири. Однако на юге Дальнего Востока, по данным Г.Ф. Бромлея и С.П. Кучеренко, еще в 20-е годы прошлого столетия ежегодно заготавливали 1 350-2 740 пар пантов изюбря, в 1931 году здесь добыли около 5 тыс. особей, в 1933 году — около 1 тыс. В 30-50-е годы охота на благородного оленя была запрещена или ограничена во многих районах. Во второй половине ХХ века ежегодная лицензионная добыча составляла около 4-7 тыс. голов (из них до 12% сеголетки), браконьеры изымали значительно больше (см. ниже), а вместе с волком — практически весь прирост. По этой причине и численность, и добыча относительно стабильны на низком уровне многие десятилетия.
Скудные ресурсы вида используются крайне нерационально даже при лицензионном отстреле. В октябре — декабре наряду со взрослыми самцами охотники отстреливают еще лактирую-щих самок. Осиротевшие телята заметно отстают в росте и развитии, ослаблены и зимой заведомо обречены на гибель, а немногие случайно выжившие вряд ли станут хорошими производителями. Отстрел самцов на панты из-за плохой организации промысла и неумелой переработки стал и вовсе бесполезной тратой природных ресурсов — охотники чаще всего вырубают только рога с лобной костью, а туши остаются гнить на месте разделки. При этом из популяции задолго до гона изымают лучших самцов, что неизбежно приводит к прохолостанию самок, к снижению темпов воспроизводства и деградации популяций. В большинстве районов «пантовка» превратилась в «узаконенное» летнее браконьерство под прикрытием лицензий. При применении несовершенного оружия и снарядов охота, в том числе и браконьерская, всегда сопровождается побочным негативным эффектом — смертностью подранков от огнестрельных ранений, достигающей 20% от числа добытых животных.
Замечу также, что с 90-х годов на Таймыре практикуется весенне-летняя заготовка пантов и от дикого северного оленя, которого отстреливают на водных переправах дробью из гладкоствольного оружия, нанося значительный ущерб популяциям. Значительная часть сырья и в этом случае портится и выбрасывается.
Убеждение охотников и охотоведов, что «лобовые» панты представляют большую ценность, чем «срезные», неверно. Действительно, лобовые панты ценились на внутреннем рынке в России гораздо дороже срезанных — перепад цен достигал 50%. Однако китайские купцы, приобретя панты, распиливали их на мелкие куски для лучшей упаковки, поскольку на внешнем рынке разница в цене на целые и распиленные панты была незначительной. «… Низкая цена спиленных пантов есть решительно ни на чем не основанный предрассудок, который не только охотно поддерживается, но из-за выгод раздувается торговцами на наших внутренних рынках», — так писал А. Кузнецов еще в 1899 году. Наукой доказано, что достоверной разницы в содержании биологически активных веществ в лобовых и срезных пантах нет, и это обстоятельство уже давно вызвало резкое снижение спроса на лобовые панты на внешнем рынке. Следовательно, нет и необходимости «пускать под топор» самцов диких оленей.
Пятнистого оленя в прошлые века добывали преимущественно самоловами — многочисленные ловчие ямы, оборудованные китайцами и корейцами, были по всему Южному Приморью. Русские переселенцы ловили оленей, выгоняя с помощью собак с сопок в море. На стойбищах при глубокоснежье их добывали сотнями. Еще во второй половине XIX века на них охотились в окрестностях Владивостока, и даже самому заурядному стрелку не составляло труда добыть нескольких зверей. Мясо оленей на рынке было дешевле мяса домашнего скота. В результате хищнической круглогодичной охоты этот вид на Дальнем Востоке к началу ХХ века был почти истреблен, и позднее стал охраняемым и интенсивно расселяемым. Лицензионная охота на пятнистого оленя ведется с 70-х годов прошлого столетия. Ежегодная официальная добыча мизерна — 120-680 особей (1-5% от учетной численности). Доля сеголеток в объеме добычи в охотничий сезон 2004/05 года достигла 40%.

КАБАН

Кабан — важнейший охотничий объект со времен палеолита. Его мясо питательно, содержит 14-20% белка и 0,5-37% жира. Выход мясной продукции в зависимости от возраста и упитанности зверя составляет около 45-70% (в том числе сала — 10-30%). Средняя масса туш (без головы, шкуры, внутренностей и части ног) в осенне-зимний охотничий сезон примерно следующая: сеголетки — 20-25 кг, подсвинки — 40-45 кг, взрослые особи 55-85 кг, крупные самцы — 130-150 кг. Во время гона мясо секачей приобретает резкий неприятный запах, но его можно частично устранить, если после добычи сразу же вырезать семенники вместе с дивертикулом препуциального мешка. В народной медицине применяется желчь кабана. Шкуры используют в кустарном и промышленном производстве для выделки кож, из которых шьют обувь, коврики, седла, сумки, ремни, стельки. Щетина и пух — ценное сырье для изготовления щеток, кистей, набивки сидений и матрасов. Из пуха вяжут теплые носки и варежки. В последние десятилетия из-за бесхозяйственности шкуры диких копытных чаще всего выбрасывают на месте отстрела.
Во второй половине ХХ века в России доминировала спортивная охота. Добыча этого чуткого, осторожного, проворного, стремительного и порой свирепого зверя, вооруженного мощными клыками, на мой взгляд, более увлекательна и интересна, по сравнению с охотой на другие виды диких
копытных, и требует от охотника большей выдержки, сноровки и быстроты реакции. Добыча диких свиней сопряжена с риском и в прошлые века считалась весьма опасной. Ранения охотников кабанами, как самцами, так и самками, отмечаются поныне. Тем не менее, при нынешнем вооружении стрелков у зверей остается совсем немного шансов остаться в живых.
Обьем лицензионной добычи
В России лицензионная охота на кабана ведется с 1958 года. До 2005 года изъято около 760 тыс. голов, браконьеры отстреляли в несколько раз больше. Ежегодный объем официальной добычи колеблется в пределах 0,8-48 тыс. голов, что составляет 2,7-21,6% (в среднем 12%) от весенней численности. Максимальным он был в 1988-1991 годах (40-48 тыс.), а затем уменьшился до 9-20 тыс. В Белоруссии и на Украине уровень добычи примерно такой же — 10-12 (до 19-24)%, тогда как в Прибалтийских республиках — 20-75, Польше — 106-142, ГДР — до 167%. В России на 1 000 га площади ареала в среднем добывали менее 0,1, на такой же лесной территории — не более 0,2-0,3, тогда как в ГДР — 14 и 40-50 особей соответственно.
Способы промысла, их эффективность и влияние на группировки
Существует немало способов добычи кабана как разрешенных, так и запрещенных, но все же до сих пор применяемых браконьерами: облавы, загоны, с подхода, с собакой или со сворой собак, из засидок или специально оборудованных вышек на подкормке, на приваде, посевах и тропах, с подъезда на лошади, автомашине, тракторе, снегоходе, с вертолета, ночью из-под фар, стационарными и переносными ловушками, сетями, а также заганивание по насту, ямами на тропах, капканами, пет-
ОХОТА — национальный охотничий журнал • декабрь 2008
ПРОБЛЕМЫ И РЕШЕНИЯ
лями, ножами-подрезами, пиками, самострелами. В Южной Сибири большая часть диких свиней добывается с подхода, в Казахстане — с собаками, в европейской части России — на загонных охотах, из засидок и с вышек на подкормке.
Далеко не каждая легальная охота завершается добычей зверя. Трудоемкость промысла кабана сравнительно высока и неодинакова в зависимости от плотности его населения и способа охоты. По подсчетам охотоведов, трудозатраты на добычу взрослых особей обычно в 1,5-2 раза выше, чем на отстрел молодых. Наиболее успешна охота с собакой (4 человеко-дня на отстрел 1 зверя), из засидки (4,5), наименее — с подхода (8) и загоном (24). В среднем на отстрел одного зверя тратится около 12-19 человеко-дней. В раннеосенний период добыча наиболее эффективна на засидках и с подъезда, менее успешна — с подхода.
Во второй половине ХХ века в европейской части России на диких свиней охотились в основном загонным способом, а отстрел велся из гладкоствольных ружей картечью и, реже, пулей. При этом для добычи одного зверя делалось более 10 выстрелов в среднем. Количество раненых и недобранных животных при таких охотах нередко превышало число отстрелянных. Судя по моим дневниковым записям, на 76 загонных охотах, в которых я принимал участие, были добыты 72 и ранены 127 кабанов, из которых затем добраны только 22. На одной из коллективных охот в Калининской области в декабре 1981 года по животным стреляли 23 раза. В результате убит один подсвинок и еще четыре свиньи ранены, но не добраны ни в этот, ни на следующий день. По сведениям охотоведов, доля подранков кабана в отдельных областях достигает 70% от числа добытых, а доля погибших от ран в общей смертности составляет 5-37%.
Регулярные загонные охоты имеют и другое крайне негативное следствие — из-за постоянного беспокойства большая часть зверей
навсегда покидает свои участки обитания и уходит за десятки километров, растрачивая при переходах по снегу последние энергетические запасы. В новых районах они также подвергаются преследованию или гибнут от бескормицы.
Еще большее негативное воздействие на группировки диких свиней оказывает охота со сворой собак. Псы давят и нередко съедают поросят еще до подхода людей. Стада и семьи разбиваются, социальная структура группировок разрушается. Оставшиеся в живых свиньи находятся в стрессовом состоянии и уводят выводки в другие районы. При продолжительном преследовании отмечались случаи заболевания зверей пневмонией зимой и гибели, вероятно от перегрева, летом. Этот способ охоты, безусловно, должен быть в числе запрещенных, как и их отстрел с вертолетов, который нередко практикуется в тростниковых зарослях. В приазовских плавнях, например, в 60-е годы с вертолетов отстреливали лишь взрослых животных, а без них молодняк в массе погибал от истощения. Оставшиеся в живых звери в панике покидали обжитые места, нередко проваливаясь сквозь тонкий лед лиманов. Некогда богатейшие угодья оказались опустошенными.
Отстрел с вышек и из засидок оказывает наименьшее воздействие на группировки и позволяет производить селективный выбор особей, что весьма важно в охотничьем хозяйстве. Тем не менее, замечено, что при интенсивной охоте на подкормочных площадках звери временно прекращают посещать их.
Избирательность добычи по полу и возрасту
В зависимости от выбранного способа охоты избирательность добычи кабанов по полу и возрасту может быть разной, но при любом способе в России отстреливают преимущественно взрослых особей (обычно не менее 70%). Лишь в последнее десятилетие под давлением ученых, моим в частности, наметилась тенденция к увеличению доли отстреливаемых сеголеток: до 36-45% по стране, до 60-86% — в Белгородской, Владимирской, Воронежской, Калужской, Липецкой, Ленинградской, Смоленской, Самарской, Ростовской, Ярославской, Курганской и Свердловской областях и Татарстане, и до 95-100% — в отдельных охотничьих хозяйствах.
Особенно часто охотники убивают лидера группы — свинью. Поросята, оставшиеся без матерей, зимой обречены на гибель, поскольку не в состоянии самостоятельно добывать корм и не имеют «гнездостроительных» навыков. В масштабах страны ежегодная добыча взрослых свиней исчисляется тысячами голов. Соответственно масштаб смертности сеголеток, оставшихся без матерей, может измеряться десятками тысяч. Изъятие из группировки более 50% половозрелых самок на следующий год приводит к снижению ее численности вдвое. При выборочном отстреле секачей группировки лишаются лучших производителей и «стимуляторов» самок во время гона, лучших «охранников» от крупных хищников, лучших «пахарей» и прокладчиков троп в глубокоснежье.
Сроки охоты
По действующим типовым правилам они непомерно растянуты — с 1 июня (на самок, имеющих приплод текущего года, — с 1 октября) по 15 января. Нередко они продляются до 1 февраля, что не оправдано ни с биологической, ни с экономической точек зрения. Многомесячное преследование копытных не благоприятствует сохранению и увеличению их ресурсов.
Большая часть кабанов добывается в конце сезона охоты (в декабре — январе), обычно в период многоснежья, когда они находятся в бедственном положении. По исследованиям О.С. Русакова, с октября до января-февраля масса туш самцов уменьшается в среднем на 25 кг, самок — на 17 кг. В масштабах страны потери мясной продукции при позднем отстреле исчисляются сотнями тонн, что эквивалентно потере нескольких тысяч животных. Ранний летний отстрел, производимый из засидок и чаще в сумерках, также имеет свои негативные стороны. Он приводит к элиминации из популяции исключительно взрослых особей, в числе которых немало самок, имеющих поросят, несмотря на запрет их добычи до 1 октября, и самцов-производителей, изымаемых непосредственно перед сезоном спаривания.
В целом лицензионная охота оказывается мощнейшим фактором, не только определяющим динамику населения копытных, но и существенно влияющим на половозрастную и пространственную структуру популяций и их генофонд. Легальная добыча в значительной мере дополняется нелегальной, масштабы которой меняются в зависимости от социально-экономических причин и уровня охраны животных.

БРАКОНЬЕР
Нелегальная охота на копытных в России круглогодичное, массовое, широко распространенное и, видимо, неискоренимое явление, имеющее глубокие социальные корни.
Лось
По влиянию на динамику численности лося этот фактор является одним из ведущих, а во многих областях — основным. По сообщениям зоологов и охотоведов, во второй половине ХХ в. в Ленинградской области браконьеры ежегодно убивают до 1 000 лосей, в Пермской области — более 2 500. В Коми на каждые 100 лицензий добывают до 170 голов. На севере Красноярского края браконьерская добыча близка к 5 000 голов, что почти в 6 раз больше объема легального изъятия. В Туве доля этого фактора в общей смертности лося близка к 70%. В Нижнем Приамурье браконьеры ежегодно изымают до 2 000 особей, в Хабаровском крае — около 800-1 000. На Камчатке нелегальная добыча примерно в 2 раза больше лицензионной. По аналитическим данным М.Д. Перовского, в 80-е годы доля браконьерства в общей смертности этого вида в России достигала 29% (от 16 до 44% в разных регионах), что составляло примерно 25 тыс. голов ежегодно. В 90-е годы браконьерский пресс значительно усилился, соответственно возросли и ежегодные потери.
На западе Центрального региона России, по сведениям В.А. Зайцева, в результате неумеренной охоты только за один сезон 1991/92 года численность лося на контрольных площадках уменьшилась в 6-8 раз, а за 5 лет — в 14-15 раз. В Кировской области, как пишет В.М. Глушков, охота «приобрела форму тотального уничтожения» животных. Доля погибших от браконьеров лосей достигала 12,8% поголовья. В Якутии численность вида сократилась вдвое (с 76-79 тыс. до 40 тыс.) в результате усиления охотничьего пресса и ослабления борьбы с волком (Мордосов, Кривошапкин, 2004).
Результаты анонимного опроса охотников, проведенного В.М. Глушковым, показали, что в 1976-1981 годах на одного легально добытого по лицензиям лося приходился один «нелегальный», в 1998 году — 2,1. Примерно такие же цифры приводит и Н.С. Корытин: на Урале в 1989 году соотношение легальной и нелегальной добычи было 1:0,5, в 1996 году -1:2,6. И даже специалисты «Центрохотконтроля» считают, что «легальная добыча лося по лицензиям, по-видимому, сопровождается примерно такой же по объему нелегальной добычей» (Рожков и др., 2001).
Уровень нелегальной охоты, судя по имеющимся сведениям, высок даже в заповедниках и на лосефермах, где лосихи находятся на вольном выпасе. На костромской лосеферме из 73 погибших животных 39% убиты браконьерами и еще столько же пропало без вести в основном по той же причине. На печорской лосеферме из-за браконьеров большинство
зверей не доживает до 14-15 лет. В Ильменском и Башкирском заповедниках доля нелегальной добычи в общей смертности лося достигает 36-56%.
В целом браконьеры изымают ежегодно десятки тысяч особей, или около 5-10% поголовья, что равно или больше уровня легальной добычи. Из сотни случаев незаконной добычи лося вскрывается примерно 1 (1%), что свидетельствует о крайне неэффективной охране.
Косуля
Доля браконьеров в общей гибели косуль почти повсеместно превышает 30%. Распространенность этого явления иллюстрируют следующие сведения зоологов и охотоведов.
Малочисленность этих копытных на Северном Кавказе тесно связана с массовой нелегальной охотой. В Липецкой области браконьеры уничтожают ежегодно до 25% поголовья, в Свердловской — до 10% (по моим наблюдениям, — минимум в два раза больше). В Красноярском крае объем нелегальной добычи превышает официальный в 2-5 раз, в Амурской области — в 5-6 раз. В Хабаровском крае при лимите лицензионного отстрела в 2 тыс. добывается около 5-6 тыс. особей.
Наибольшему угнетению подвергаются мигрирующие популяции, поскольку на их пути «традиционно» возникают сотни браконьеров. В Амурской области в 1982-1986 годах ежегодно за незаконную охоту на косуль задерживали около 400 человек, что, по мнению охот-инспекторов, составляло в лучшем случае лишь около 10% от их числа. Отдельные из них за ночь из-под фар бронетранспортеров, тракторов и автомашин отстреливали от 6 до 17 особей. В Красноярском крае, по сведениям А.П. Савченко и Н.И. Мальцева, в ночных охотах порой единовременно участвуют до десятка машин. Не менее губительна здесь и дневная охота с использованием скоростных снегоходов, а в последние годы резко усилилась добыча зверей петлями.
В Иркутской области, по наблюдениям Р. Кожичева, глубокоснежной зимой 1996/97 года браконьеры добывали косуль у автомобильных дорог сотнями, а в целом урон от них превысил разрешенный лимит добычи в 4-5 раз. В 1997/98 году действия автобраконьеров стали еще безжалостнее и наглее: на дорогах у таежных поселков машины выстраивались в колонны, дожидаясь своей очереди «светить». За ночь с каждой машины убивали до 4-5 зверей, не считая искалеченных и погибших подранков. Активное участие в истреблении принимали работники милиции. Отдельные бригады охотников за зиму отстреливали до 20 косуль, практически полностью выбивая их вблизи от поселков.
В Бурятии добыча за выезд одного-полутора десятков животных тоже обычна. М.Н. Смирнов, изучавший копытных в Западном Забайкалье, пишет: «Практика работы охотнадзора показывает, что незаконный отстрел косуль браконьерами в пределах региона носит еще массовый характер. Он отмечается во всех районах и во все сезоны года. Браконьеры хорошо вооружены, в их руках всевозможные виды транспорта. Браконьерские солонцы есть почти в каждой пади, в ряде районов развит петельный лов зверей, в последние годы все шире применяется охота из-под фар, загонная охота с использованием автомобиля… Нелегальный отстрел косули в Западном Забайкалье до сих пор превышал разрешенный не менее чем в 2 раза».
Не менее развито браконьерство в Туве, где доля нелегального отстрела в общей смертности зверей достигает 63%. В Горном Алтае, по сведениям Г.Г. Собанского, один из браконьеров, причем инвалид, из деревушки близ областного центра, выставляя на миграционных путях около 250 петель, добывал за сутки до 50-60 косуль для продажи на рынке.
В конце ХХ в. браконьерство заметно усилилось и на Урале. Для примера приведу информацию охотоведа Кунашакского района Челябинской области Г.М. Шарипова в охотдепартамент в 1998 года: «… холодная многоснежная зима и затяжная весна с настом оказали плохую услугу для диких копытных животных, особенно для косули и кабана. Браконьерами добыто 11 косуль. При беседах с населением д. Борисово и ст. Кунашак выясняется, что браконьерами было добыто около 40 шт. В о/х Урускуль… 16 кабанов и 10 косуль, их травили собаками…. У д. Аширово — около 30 косуль,… у Богоряка и Иксаново 49 шт. Житель ст. Нижняя в один день добыл ножом 8 косуль. В д. Баязитово даже продавали косулиное мясо. В о/х Шугоняк только на одном месте нашли остатки 6 косуль».
4 марта 1999 года в Богданови-ческом заказнике Свердловской области два браконьера по глубокому снегу догнали группу из 6 косуль и зарезали всех. Ежегодные потери этих животных от браконьеров в Курганской области, вероятно, составляют несколько тысяч голов. В период с 15 по 22 сентября 1994 года мы обнаружили лишь на полях 11 мест добычи косуль, 4 ненайденных и погибших подранка и лося, из туши которого были вырезаны только конечности. В марте 1995 года в Долматовском районе на 5-километровом участке рядом с шоссе насчитали 11 шкур, оставленных на месте разделки косуль. В Катайском
районе в марте 1996 года браконьер выбросил на опушке леса сразу 37 шкур; среди них были летние, осенние, зимние и весенние, что свидетельствовало о круглогодичном промысле животных. Десятки шкур или мест разделки животных ежегодно встречали и в других районах.
Уровень браконьерства высок даже на особо охраняемых территориях. В заповеднике «Лес на Ворскле» в Белгородской области, например, из 31 помеченной нами радиопередатчиками косули браконьеры добыли 8, что указывает на возможность гибели от нелегальной охоты до 25% популяции. В заказнике «Барсовый» Приморского края в многоснежном январе 2002 года почти все встреченные нами на маршруте следы этих копытных трехдневной давности тропили охотники на лыжах. Об успешности охот свидетельствовали свежеснятые шкуры животных.
Особо отмечу браконьерство под прикрытием лицензий. В Якутии, по сведениям М.В. Попова с соавторами, по одному разрешению отстреливали по нескольку десятков животных, широко применяя самое современное воинское автоматическое оружие, что привело к резкому сокращению ресурсов. На юге Красноярского края, по сообщению А.П. Савченко и Н.И. Мальцева, группы охотников на 1-2 лицензии добывали за сезон до 30-50 косуль. Анонимным опросом охотников Дальнего Востока нами выявлено, что из 66 человек, получавших когда-либо лицензии, лишь один добывал по одному зверю, остальные — от 2 до 20, в среднем — около 5.
Благородный и пятнистый олени
По имеющимся сведениям, на Алтае при лимите добычи марала в 800-900 голов ежегодно изымают около 4 тыс. В основном охота идет на взрослых самцов, что нарушает естественную структуру популяции. В Красноярском крае по лицензиям ежегодно добывают 3-5% поголовья, браконьерский отстрел выше в 2-10 раз, а в целом добыча в отдельные годы достигает 43-50% популяции. В Туве в общей смертности марала доля легального отстрела составляет 16%, нелегального — 55%. На юге Дальнего Востока в 1966-1978 годах, по отчетам, летом ежегодно добывали 525-1 557 изюбрей, в действительности — около 3 тыс. По данным специалистов WWF/USAID, в 1999-2001 годах нелегальная добыча изюбря во всех областях Дальнего Востока превышала легальную в 1,5-2 раза. В России в целях заготовки пантов ежегодно выдают около 600-700 разрешений на добычу самцов оленей, реально владельцы лицензий отстреливают их в 2-3 раза больше, и еще больше добывают браконьеры, не имеющие никаких разрешений.
Браконьерство — основная причина, сдерживающая рост численности и пятнистого оленя. С начала 90-х годов прошлого века пресс нелегальной охоты на этот вид на юге Дальнего Востока резко возрос даже в заповедниках. По свидетельству Л.И. Маковкина, в Лазовском заповеднике идет круглогодичная добыча зверей всевозможными способами, включая отстрел из-под фар, отлов петлями и опадными сетями. Большой урон популяции наносит не только безработное и обнищавшее местное население, но и руководители всех рангов и уровней, люди далеко не бедные, а также должностные лица, охраняющие природу. Несмотря на краснокнижный статус пятнистого оленя, случаев привлечения задержанных браконьеров к уголовной ответственности за последние 15 лет не было. По сведениям службы охраны Лазовского заповедника, зимой 2000/01 года только на автодороге от с. Беневское до пос. Преображение браконьерами убито не менее 180 пятнистых оленей. Не меньше их уничтожено и следующей зимой. В конце января 2002 года мы видели здесь многочисленные окровавленные дорожки от вытащенных из леса копытных. Двух «краснокнижных» оленей, как установлено, в эти дни убил местный районный охотовед.
Судя по многочисленным сообщениям дальневосточных охотников, отдельные охотоведы, егеря, лесники и работники милиции стали основными поставщиками мяса на корабли, в рестораны и частным клиентам, а также сбытчиками пантов, твердых рогов, эмбрионов, хвостов и других органов животных китайским и корейским перекупщикам.
Кабан
По данным охотоведов и зоологов, в европейской части России браконьеры ежегодно изымают не менее 10% поголовья кабана, в Предкавказье и на Северном Кавказе — не менее 30%. На Алтае размер этого ущерба сравним с потерями от волка. В Прибайкалье нелегальный отстрел превышает лицензионный в 10 раз, на Дальнем Востоке — в несколько раз.
Иногда браконьерство носит варварский характер. В Яранском районе Кировской области один из жителей убил 18 кабанов, попавших в живоловушку. Не менее десятка зверей были убиты в живоловушке в заповеднике «Лес на Ворскле». В Ярославской области я обнаружил трупы пяти кабанов, животы которых были распороты о ножи-подрезы, вмонтированные в поваленное дерево, лежащее поперек зимней тропы. Кишки волочились за ранеными животными несколько сотен метров.
Другие виды копытных
Множество примеров массовой браконьерской охоты можно привести и по другим видам копытных, особенно по северному оленю, масштабы истребления которого оцениваются в десятки тысяч особей ежегодно. Объем нелегальной добычи сайги в 90-е годы ХХ в., преимущественно взрослых самцов, составлял в Калмыкии не менее 15-25 тыс., а в Казахстане — 100-150 тыс. голов. Среднегодовая добыча