C рогатиной в древней и средневековой Руси ходили в основном на медведей, но иногда этот вид охотничье-боевого оружия использовали для добычи кабанов (Русь Галицкая) и для охоты на зубров и туров (Русь Северская). Обычно для добычи матерого медведя ходили по двое. Как правило, такая охота начиналась в декабре после первых крепких морозов. Морозы, по поверью русских охотников, усыпляют зверя, что позволяло без особых хлопот вплотную подойти к его берлоге. В оттепель же зверь спит куда более чутко и, услышав шаги охотников, часто покидает свое лежбище. Он либо уходит на старую берлогу, либо успевает сделать новую. Поэтому охотники даже в сильный декабрьский мороз за 100–150 метров от берлоги, чтобы зверь их не услышал, часто оборачивали свои катанки или сапоги куделью. По традиции один охотник шел к берлоге с рогатиной, второй — с тяжелым клееным сложным луком. Как правило, лучник был вооружен еще и легкой боевой секирой, иногда хорошим плотницким топором.
Кроме всего прочего, охотники имели в кожаных, деревянных или берестяных ножнах хорошо отточенные, с деревянными или костяными рукоятками, ножи. Подойдя к берлоге медведя, охотник с рогатиной начинал утаптывать снег под небольшую удобную площадку. Лучник же, сбросив с плеч саадак* и срубив топором длинную березку или молодую елочку, шел к челу берлоги и этим инструментом начинал «тормошить» зверя. Услышав злобное рычание, он тотчас бросал свое занятие и торопился что было сил к оружию.
Как правило, лучник всегда опаздывал. Зверь вырывался из берлоги раньше, чем тот успевал поднять свой лук и приготовить стрелу. Но трагедии большой в этом не было: медведя встречал охотник с рогатиной. Нанеся смертельный удар зверю своим оружием, человек обычно добивал хозяина леса ножом. Иногда в добивании не было необходимости: зверь либо «ложился зараз», либо эту работу успевал проделать лучник.
Вот краткое описание охоты на медведя с рогатиной, известное из многочисленных источников: народных преданий, некоторых сказок и даже песен. Понятно, что главную «скрипку» в такой охоте играл человек с рогатиной, охотник с луком был помощником и на всякий случай — страховщиком.
Когда охотник, вооруженный рогатиной, шел на берлогу один, он обычно брал с собою медвежьих лаек. В лесной зоне восточной Европы эта порода являлась незаменимой на многих видах охоты. С лайкой на Руси добывали глухарей, всех без исключения пушных зверей, лосей, кабанов, зубров и, конечно же, медведей. На берлоге лайки поднимали зверя. Собаки отвлекали его от охотника, давая хозяину время нанести точный смертельный удар медведю в сердце. Иногда, если охотнику не везло в поединке с медведем, и он оказывался поверженным, лайки самоотверженно спасали его от лап и когтей хищника.
На Руси с давних времен знали два вида рогатины. Одна рогатина типа «протазан», или по-сибирски — «пальма». Это длинный односторонний чуть изогнутый нож на полутораметровой березовой или черемуховой рукоятке. Как правило, протазан на лезвии не имел ограничителей. Кроме колющих ударов им можно было еще и рубить. Правда, в охоте на крупных зверей рубящие удары этим видом рогатины не применялись. Рубили протазаном нападавших иногда на человека волков.
Второй вид русской национальной рогатины походил на большой обоюдоострый прямой кинжал с гардой-ограничителем (усиками), насаженный на древко длиною до 1,8 метра. Такая рогатина была несколько тяжелее протазана. Называлась она по простонародному «копейкой» или «мечевой», на севере у поморов — «варанжей». Этим видом охотничьего оружия можно было благодаря ограничителю нанести несколько колющих ударов.
Иногда на Руси на одно древко ставили два лезвия. Конечно, это усиливало удар, но большого распространения «двуперые» рогатины все-таки не получили. Такое оружие было значительно тяжелее «одноперого». Но самое главное даже не в этом. Рогатиной с двумя лезвиями было труднее управлять. Она требовала от охотника большого опыта и умения нанести сразу два смертельных удара.
* Саадак (сайдак) — здесь: чехол для лука (налучи, налучник) (прим. редактора).
Грегорий Сидоров
